Стикс протянул руку. Эш уставился на Стикса, прямо в глаза, но затем оттолкнулся от стены и выдернул свой порез. Он передал его Стиксу, а затем пронесся мимо президента. Он встретился со мной взглядом, когда проходил мимо, но вылетел за дверь, ничего не сказав.
«У нас будут из-за этого проблемы с полицией?» — Танк указал на фотографию мертвых мексиканцев, которая все еще лежала на столе.
Стикс покачал головой. «Нет. Заплатил шерифу. Он был рад, что они ушли. Он знал, что это легкая плата, приходить к нам за деньгами за молчание». Стикс бросил на стол часть денег Эша и сел обратно. Он посмотрел на меня. «Ему нужно прекратить это дерьмо», — сказал Стикс. «Я был с ним мягок только потому, что он твой брат, и он потерял лучшего друга. Но если он продолжит давить на меня…»
АК прочистил горло. «Ему нравится убивать, Флейм. Это послужит ему хорошую службу в этом клубе, но он слишком безрассуден, оставляет следы. Если его поймают копы, которые не у нас на зарплате, он может отсидеть серьезный срок. Разрушить его чертову жизнь».
Я оглядел стол. Они все смотрели на меня. Я не хотел, чтобы они все, черт возьми, смотрели на меня. Я ненавидел людей, которые смотрели на меня.
АК повернулся к Стиксу. «Я поговорю с Эшем. Присматривай за ним получше». Он повернулся ко мне. «Ему нужно успокоиться, братец. Я понимаю, что он потерял Слэша, но парню всего восемнадцать. Он, блядь, катится по наклонной. Он умрет, если свяжется не с теми людьми». Боль, словно в меня стреляли, пронзила мой живот. Эш не мог умереть. Он был моим братом. Я не всегда его понимал. Но он был семьей. Он и Мэдди, и АК, и Вайк, клуб. Но я не знал, как сделать его лучше. Мэдди всегда знала ответ на все вопросы, но даже она не знала этого.
«Ублюдок — это мини-Пламя», — сказал Викинг. «Трансформируется в тебя с каждым днем». Викинг кивнул Танку. «Хорошая работа над татуировками пламени, кстати. Рукава Эша выглядят круто». Танк отдал честь Викингу.
Я посмотрел на стол. Я не хотел, чтобы Эш был таким, как я. Я был облажался. Чертов дебил. Эш был лучше меня, умнее, не был медлительным или глупым. Я не хотел, чтобы он был психом с пламенем в крови, одним из дьявольских.
Стикс ударил молотком. Мои братья вышли из-за стола, но я остался на своем месте. Я не знал, как спасти Эша. Я не знал, как, черт возьми, спасти себя. Я не спас свою маму. Я не спас Исайю. Не так давно я тоже хотел умереть. Умолял АК положить этому конец, когда огонь в моем теле начал уничтожать меня. Мэдди спасла меня. Но у Эша не было Мэдди. У него не было никого, кто мог бы успокоить пламя, сразиться с демонами в его душе. Он был один.
Может быть, ему нужна была своя собственная Мэдди.
«Пламя?» Я поднял голову. АК стоял рядом со мной. «Я отвезу нас в больницу на одном из грузовиков клуба». Он мотнул головой в сторону двери. «Фиби была там с Лайлой с тех пор, как она вошла. Я заберу ее. Когда будешь уходить, возьми грузовик, который вел Зейн. Парень вернется со мной. Нам с ним нужно поговорить по-настоящему, черт возьми».
Я последовал за АК к грузовику. Когда мы выехали из комплекса, то увидели Стикса впереди. «Он забирает Мэй и встречается с Каем и детьми», — сказал АК. Но мне было все равно. Я все еще чувствовал это колющее ощущение в животе. Черт, меня тошнило. Я не мог выкинуть Эша из головы. Или его лицо, когда он посмотрел на меня, а затем вылетел из комнаты. Почему он посмотрел на меня? Он что-то хотел от меня? Он хотел, чтобы я что-то сказал? Мне стоило пойти за ним? Он не хотел меня. Он не хотел разговаривать со мной в коридоре перед церковью. Он никогда не хотел разговаривать со мной. Он даже больше не разговаривал с Мэдди, а ведь он всегда говорил с ней.
«Я не знаю, как, черт возьми, сделать его снова правильным», — выпалил я. Я не мог, блядь, сидеть спокойно — в моей голове было слишком много дерьма, слишком много тумана, через который я не мог прорваться, так много вопросов и мыслей, что моя голова чертовски болела. Я не мог выбраться из этого чертового тумана. Он так и не рассеялся, но в некоторые дни он был гуще и темнее, чем в другие. В некоторые дни я терялся. Сегодня я, черт возьми, потерялся.
Я не хотел этого делать, но моя рука опустилась к запястью. Я чувствовал шрамы на руках под кончиками пальцев, все тысячи порезов, которые я нанес себе за эти годы. Я чувствовал, как сталь ножа в кармане обжигает мои джинсы. Я закрыл глаза, когда почувствовал, как пламя в моих венах поднимается выше, подавляя холодную кровь, которая мчалась слишком быстро, пытаясь убежать. Я не мог, черт возьми, выносить это. Я больше не мог этого выносить. Я впился ногтями в свою плоть, чтобы остановить пламя, чтобы насытить огонь. Я зашипел от резкого удара боли. Шрамы под моими пальцами начали пульсировать, как будто у них было собственное сердцебиение, выталкивая кровь из-под них на поверхность, позволяя ей вытекать. Я вспомнил, как ощущался нож, когда он погружался в мою кожу. Сталь позволяла крови вытекать, чтобы охладиться, чертово удовольствие, которое это приносило...
«Пламя». Жесткий голос АК заставил меня поднять голову. «Поговори со мной. Ты снова чувствуешь пламя?» Я моргнул, а затем уставился на дорогу впереди. Серый асфальт затуманил мои уставшие глаза. Блядь! Мне нужно было попасть в больницу. Мне нужна была Мэдди. Она нужна мне прямо сейчас. Я прижал ладони к глазам. Моя кожа горела. Мне нужно было, чтобы Мэдди коснулась меня и заставила это уйти. Но ее не было рядом, поэтому я опустил руки и глубже вонзил ногти в кожу. Мой член дернулся от немедленного прилива наркотической боли. Боль была приятной. Я не чувствовал этого так чертовски давно. Я забыл, каково это — выпустить зло, которое жило во мне. «Пламя!» рявкнул АК. «Поговори со мной, брат».
Я зажмурила глаза. Если ты чувствуешь пламя, вспомни, каково это — чувствовать мои пальцы на своей коже, отгоняя