— Сюда идет… много всякой пакости идет. Нет, уехать от этих не получится.
— Дохлые собаки? Я видела по дороге.
— Да если б собаки… плевал я на шавок слюной. Хоть миллион.
Сэкка поднял башку и издал неожиданно тонкую трель, словно певчий птах. Махнул хвостом.
— Ты не пугайся, — сказал он, — идут мои исчадия. Они тоже любят подраться.
Хлоп-хлоп-хлоп, кажется, Даша услышала сотрясения воздуха. Следопытка! И еще трое, двое темно-серых, очень похожих на Бродягу, но полегче, поизящнее, и копия матери, только светлее и с синим ожерельем на шее.
Бродяга снова чирикнул.
Следопытка кивнула Даше, глянула в салон с жалостью. Светлая девочка чирикнула в ответ и пропала.
— Предупредит остальных упырей. Мы уж сами, по стариковски. У тебя ведь машина бронирована?
Даша кивнула.
— Самое, пожалуй, надежное… запрись, и подгони вот туда, за этот катафалк. Сейчас мы его организуем.
Двое младших, только когти цокнули, кинулись к лимузину, заглянули внутрь: чисто, могучими лапами подхватили его, один с носа, второй с кормы, привстали на задние, вытянув напряженно хвосты… И опрокинули на бок, подвинули, отгораживая угол парковки. Треснули стекла, заскрипел металл.
Даша завела мотор и аккуратно втиснула «Миник» туда. Один из неразличимых внешне братьев кивнул и махнул лапой ободряюще.
Сначала Даша увидела птиц. То есть темное облако из летучих созданий, но некоторые размерами явно не вписывались даже в орлиные стати.
Они атаковали врассыпную, целя в глаза и головы, но сэкка и не думали прятаться. Даша невольно восхитилась: когтистые лапы мелькали, как ножи косилок, летели клочья шкур, перья, гниль брызгала на асфальт. Твари не кричали, сэкка молчали тоже. Кажется, они даже не запыхались.
Какая-то с кожистыми крыльями и длинной зубастой мордой прорвалась, ударилась о радиатор «Миника». Тут же гибкое серое тело изогнулось в прыжке, как кот, ловящий птичку. «Птичка» распалась комьями гнили, испоганила стекло бурыми кишками: Даша включила питание, нажала омыватель, но дворники только размазали мерзость, затуманив обзор. Она сжала руль до боли в пальцах. Вывернула вентиляцию на полную, не то трупниной воняло бы в салоне нестерпимо, но и так Даша порадовалась, что не позавтракала. Эля забормотала невнятно, несколько раз сказала «Арик»… Даша потрогала ее лоб, стерла холодный пот, нашла на шее пульс, частый и нехороший, а больше ничего не могла.
Теперь явились пешие твари, впереди помельче, потом большие. Ни одного махайрода Даша, правда, не узнала, но здоровенные волкообразные были, и пара ящеров, подобных рапторам, в серо-белесых мелкочешуйчатых шкурах. Их приняли на себя молодые сэкка. Раскромсали как для мясницких пособий по разделке туш.
И бывшие люди. Даше показалось, она видит выцветшие до бурости турецкие фески и немецкие горбатые каски времен той войны. Зверолюды прошли мотокосами, оставляя изорванные просеки, каждая тварь получила удар когтей, пару прорвавшихся к лимузину длиннолапых, полосатых и свиномордых ликвидировала Следопытка, вскрыла, как консервные банки, от шей до куцых хвостов. Отшвырнула еще дергающиеся останки, отряхнула брезгливо лапу, не став вылизывать.
Кажется, волна закончилась. Куски кругом еще шевелились, неестественно и мерзко, но бой утих. Сэкка победили, но и сами явно устали, кое-где на серых шкурах была кровь, настоящая, красная.
Бродяга постучал когтем в боковое стекло. Даша приспустила.
— Похоже, тут пока все. Только прости, с машиной неладно. Выгляни, мы следим.
Даша открыла дверцу.
Неладно. Из-под мотора текла зеленая охлаждающая жидкость, много, наверное, вся. Бродяга выдернул нечто из радиаторной решетки: узкую голову птерозавра с крохотными багряными глазками, глянул на вымазанные антифризом и моторным маслом мелкозубчатые длинные челюсти. Выкинул.
— Отъездились. Но твой отмороженный паладин уже близко. Воды принести?
— Спасибо, мне не надо. Эле я боюсь давать. Вам бы самим попить.
— Помыть лапки и сходить в лоток, — сэкка улыбнулся, не скрывая испачканных темным клыков, — за нас не волнуйся. Выдохнем, заслужили. Вот на Лысой горе сейчас творится ад и израиль в одной сковородке. Там засела твоя кровница.
— Где военные радары? Потому и связь упала?
— Умница. Для голой обезьянки соображаешь.
Данил
Он засиделся за бумагами и файлами индейца, искал, нет ли другой дороги придушить всю эту падаль… ни намека. Проклятье. Данил отодвинул ноутбук, хотел закрыть и позвонить Даше, но услышал вертолетный гул. Характерное лопотание лопастей двойного винта, «Камов», военный или спасатель, что он тут забыл, над городом?
Он подошел к окну.
Где-то завыла сирена, вой перешел в тявканье «крякалки», оборвался.
Низко, чуть не над крышей, оглушая рокотом, прошел камуфляжный «Аллигатор», вокруг него вились странные силуэты, на птичьи не похожие. Один ударился о лобовые стекла, отлетел, забив кожистыми крыльями.
«Ни хрена себе цыплята, из каких же вы яиц».
Бухнуло, вертолет развернулся, потянул за одним из двигателей чернодымный след, качнулся и начал падать. Он рухнул за соседний двухэтажный дом, там спустя несколько долгих секунд рвануло, пошла трещать и бухать детонация боеприпасов. Долго, с полминуты.
Телефон не ловит. Радио? Ничего. В наушнике спецсвязи мерное звуковое бултыхание. Он даже не удивился. Все это время он ждал подобного, с совещания трех народов, славное время, наивное время.
Значит, все херово. Значит, началось. Хорошо, Даша за городом, но в безопасности ли? Как его, чертово, «Виноградное шато»? Куда там сворачивать? Память как у деда столетнего, а ведь думал протянуть лет пятьсот.
Данил уже одевался. Джинсы, куртка, старая, верная, походная, выбеленная временем, с нашивкой «Хард метал» на рукаве, высокие летние ботинки с нейлоновым верхом, все собирался сходить побродить по горам с Дашей, не собрались.
В голенище он вложил узкий дамасский клинок в золоченых бронзовых ножнах, дар мертвецов из кургана. Кобура с «Зиг Зауэром» под мышку. И достал из узкого серого гроба сейфа автоматический дробовик, складной «SPAS-12», оружие далеко не новое, но отлично сбалансированное в надежности и смертоносности. Патронташ на грудь, патроны: красная пластиковая гильза с белой полоской. Серебряная картечь, Вадимов дар. Вот где он сам, когда нужен?
Черно-золотой шлем с полки шкафа. Готов. Мотоцикл должен уже зарядиться.
Данил выпрыгнул прямо в окно, да к чертям свинячьим, побежал к воротам, там стоял его конь, соединеннный с розеткой кабелем.
И услышал:
— Привет, кадавр! Я твой зверь из бездны, то есть бог из машины.
Бродяга!
Сидел рядом с мотоциклом на травке, обернув лапы хвостом кошачьим манером.
— Притормози на секунду, упырь, я тебе пригожусь. Выключи пока свой пылесос из розетки.
Данил так и сделал.
— Ваша ведьма на Лысой горе, — сказал сэкка. — Ее задохлики захватили военный узел связи, забили спецканалы бубнежом. Ну ты и сам услышал. Вышки она вырубила. Радио. Телевизор. Теперь вырубает город.