Те, кому удавалось живыми выбраться из Вирявиного леса, рано или поздно забредали в Нешимкино. Кто и когда основал эту деревню для «попаданцев», никто уже не помнил. Некоторым из сельчан было якобы больше двухсот лет, но и они утверждали, что не знали основателя лично, однако верили в легендарного Тюштю, который давным-давно явился сюда продлить свой век по просьбе своего народа и, возможно, стал первым поселенцем. И да – бонусом пребывания здесь было замедленное старение. Именно поэтому отец Сергея выглядел намного моложе своих земных лет.
Но самым ужасающим, самым непостижимым – тем, с чем Варя не могла смириться и от чего теперь пребывала в немом оцепенении, – было предупреждение Сергея о невозможности вернуться. Точнее, вероятность возвращения имелась, но стремилась к нулю. Путешествие туда-обратно удавалось единицам. Между хозяевами Верхнего мира и его невольными гостями давным-давно существовал неписаный уговор: не пытайся выбраться, и никто из богов тебя не тронет. Живи, пока живется, в поселении. Если же начнешь искать дорогу домой, жди беды.
Сергей и Дмитрий Михайлович давно доели суп и молча цедили какой-то янтарно-оранжевый напиток. Свободной рукой Сергей крутил между пальцев хлебные катышки и виновато поглядывал на Варю.
– Тут не все так плохо, ты не думай. А с моим появлением так вообще, – в его голосе послышались игривые нотки, – сельский клуб замутили! Электричества нет, да и техника здесь вся из строя выходит, но музыка у нас все равно имеется – заслушаешься! Вот Дмитрий Михалыч на баяне знаешь как «Макарену» выводит? Да, тетяй?
Варя подняла на него глаза и смотрела до тех пор, пока Сергей не перестал улыбаться.
– А как так получилось, Сергей Дмитриевич, что ваш отец тоже тут? Вы друг за другом сюда переехали? И Мария – это кто? Ну, которая испекла хлеб…
Мужчины переглянулись. Сергей откинулся на спинку стула и скрестил на груди руки.
– Жена моя. Сережкина мать. – Дмитрий Михайлович как-то хмуро посмотрел на сына. – Она скоро придет, ушла белье полоскать… Из-за нее мы тут. – Он встал и прошелся по скрипучим половицам. – Потому что во все это, – он неопределенно обвел рукой вокруг себя, – она верила больше, чем в науку!
– И оказалась права! – хмыкнул Сергей.
– А ты вообще цыц! Вывалил все на девушку! Сидит ни жива ни мертва. Вирява над ней куражилась, пока Варя двое суток по лесу шла, тебя искала! – Дмитрий Михайлович разве что не метал глазами молнии.
– Я себя искать не просил. И звать меня сюда – тоже.
Повисло молчание, и Варино постукивание ложкой по дну тарелки стало неуместным. Она замерла и поочередно посмотрела на мужчин.
Дмитрий Михайлович снова сел и что-то пробормотал себе в бороду. Сергей, наоборот, встал и принялся нарезать круги по комнатке. Варя только сейчас обратила внимание на обстановку в доме. Если бы кому-то вздумалось обжить избу-музей, у него и то бы не получилось создать более сюрреалистичную атмосферу. Деревянные и глиняные тарелки здесь контрастировали со стаканами из консервных банок, искусно вышитые льняные полотенца – с выцветшими занавесками из плотных пластиковых пакетов. Под резную скамью была задвинута раскладная рыбацкая табуретка с брезентовым сиденьем. На вешалке висела дорогая туристическая куртка, стеганый плащ, сочиненный из цветных лоскутков, кепка с надписью „The 5th 3D Printing World Congress” и кривая соломенная шляпа.
В сенях тихонько застучало, зашелестело.
– Вот и мать пришла. Иди встречай, горожанин!
Сергей бросил на отца недовольный взгляд и вышел в сени. Почти сразу раздался суматошный топот, а следом за ним – бормотание, звук падающей глиняной посуды…
– Твою ж. – гаркнул Сергей. – Вот тварюга! Вы кого в дом привели?! – Сергей залетел обратно в комнату с красным то ли от гнева, то ли от испуга лицом.
Варя охнула и выскочила из-за стола. Слова Сергея относились явно не к его матери. Куйгорож! Только теперь она спохватилась, что оставила в сенях рюкзак со своим тайным помощником.
– Ой, это же… Простите, пожалуйста… – Варя выбежала в сени, чтобы оценить масштаб трагедии.
В неярком свете, пробивавшемся сквозь узкое потолочное окно, она не сразу различила виновника суматохи. Сначала она выхватила взглядом разбитый глиняный горшок, из которого брызгами и шлепками разлетелась по полу какая-то густая желтая каша. Потом пробежалась глазами по дорожке из маленьких жирных следов, ведущих в дальний угол. Там, на прибитой к стене доске, среди рыболовной утвари и пустых банок из-под консервов, зло моргал светящимися глазами Куйгорож. Пузо у него надулось так, что свешивалось чуть ли не до колен, пух угрожающе торчал в разные стороны, ручки были сжаты в кулаки, а перья на голове воинственно вздыбились и подрагивали. Самым удивительным в представшей Вариным глазам картине было то, что совенок заметно подрос: теперь он стал размером с молодую кошку. Сходства прибавлял удлинившийся хвост, которым он недовольно бил по стене.
– Че пялитесь-то, как ворота на нового барана? Я, между прочим, тоже иногда есть хочу! – обиженно произнес Куйгорож. Его голос изменился, стал ниже и грубее.
– Батюшки, это ж трямка![47] – охнул кто-то на пороге.
В сенях появилась высокая худая женщина с корзиной белья. «Мария», – догадалась Варя.
– Здрасьте, – едва выговорила Варя.
– Это ты трямку в дом привела? Здрасьте, ага. – Женщина ухнула корзиной о пол. – Давайте-ка вместе отсюдова… откуда пришли.
– Я в дупло не пойду! – Куйгорож встал в позу, подбоченясь и отставив одну ногу.
Мария быстро наклонилась к корзине:
– Я тебе покажу «не пойду»! – Она запустила в Куйгорожа скомканным тряпьем. – Знаю я ваш род поганый!
– Вай, каряскяня, вай, каряскяня![48] – завопил Куйгорож и упал на пол, где его тут же чуть не настиг новый удар – уже какой-то лысой метлой.
– Не надо! Вы что? Он же ничего плохого вам не сделал! – Варя схватила Марию за руку.
– Ты в своем уме, девонька? Ты хоть знаешь, что это за чудище? – Она вырвалась и оттолкнула Варю. От неожиданности Варя потеряла равновесие, стукнулась головой о стену и тихонечко застонала.
Куйгорож зашипел и пружинисто прыгнул на Марию.
– Не трожь мою хозяйку, гадкая баба! – утробно зарычал он и обвил хвостом ее руку, все еще крепко сжимавшую метлу.
Мария истошно закричала, пытаясь стряхнуть Куйгорожа, но тот и не думал отцепляться. Видимо, он так сильно сдавил ей запястье, что в конце концов у нее разжались пальцы, и метла с глухим стуком приземлилась на деревянный пол. Только тогда он соскочил с женщины, по-беличьи вскарабкался на Варю и уселся ей на плечо, где теперь едва помещался. Тяжело дыша, он осторожно раздвинул Варины волосы – вероятно, в поисках ссадины.
Все это произошло так быстро, что ни Сергей, ни Дмитрий Михайлович не успели вмешаться – так и застыли с разинутыми ртами. Мария немного постояла, растерянно глядя на красную полосу на запястье, оттолкнула мужчин и шумно потопала в комнату.
– Чтобы их сейчас же тутова не было! Идиоты! – процедила она с порога, взяв себя в руки.
– Ты это видал? – вполголоса спросил Дмитрий Михайлович, обращаясь к сыну.
– Видал. Вижу. И офигеваю, – отозвался Сергей, не отрывая глаз от Вари, которая поглаживала копошащегося в ее