– В одном отношении я точно смертная, – сказала Сьюзен. – Я так устала, что сейчас засну. Разбудите меня, когда приедем.
Она закрыла глаза и откинулась на мягкую спинку сиденья, обтянутого кожей верблюда. Сон пришел к ней не сразу, хотя она действительно очень устала. События этого невероятно долгого дня измотали ее, а ведь до вечера было еще далеко. Но усталость все же взяла верх над одолевавшими Сьюзен страхами, сомнениями и тревогами о будущем и даже милосердно стерла из ее памяти предостережение Сулис Минервы и бронзовый браслет… Все это утонуло в сладком забытьи.
Которое оставалось сладким до тех пор, пока Сьюзен не увидела сон. Как это часто бывало в последние недели, она опять оказалась на вершине горы Старик Конистон, где выли зимние ветры. Но Сьюзен не чувствовала холода и с головой вошла в камень, словно нырнула в воду. Это было не страшно и ничуть не похоже на погружение в зыбучие пески или болото. Она просто слилась с камнем, ее тело растворилось в нем, а ощущение самой себя осталось.
Она погружалась все глубже, сначала через шахты и естественные полости в горе, а потом и сквозь нетронутую породу, пока на глубине нескольких миль от поверхности земли не оказалась в поистине огромной пещере, больше стадиона «Уэмбли». Пещеру заливало зловещее красноватое сияние, и, опускаясь на пол, Сьюзен увидела, что оно исходит от лавового потока, который пересекает пещеру по желобу в каменном полу параллельно подземной реке, вытекающей из-под одной стены пещеры и исчезающей в воронке у противоположной стены.
В лавовом желобе работали кузнецы. Их были сотни, они орудовали длиннющими щипцами, опуская в подземный огонь тигли с рудой и вынимая их оттуда вишнево-красными от накала. Тигли несли на каменные верстаки или на огромные железные наковальни, где стучали молоты, или к ямам с песком для отливки, или к темным водам реки, где закаливали металл.
Эти кузнецы не были людьми. Сьюзен знала, что их зовут нокерами, и эти мифические сущности, вассалы ее отца, дали клятву служить ему. В обличье, нужном им для работы, как сейчас, они походили на людей, но невысоких, с узкой талией, с длинными руками и ногами и жесткой, почти крокодиловой кожей, нечувствительной к ударам и огню. Их лица тоже походили на человеческие, но с сильно развитыми челюстями и глубоко посаженными глазами, прикрытыми костными выступами на лбу, а их безволосые головы были прикрыты железными ермолками, которые они ковали себе сами.
Сьюзен спустилась к потоку лавы и ощутила идущий от него жар, но не испепеляющий, каким он и был на самом деле, а уютный, как тепло камина, когда находишься от него на безопасном расстоянии. Нокеры, оказавшиеся рядом с ней и не занятые в этот момент делом, приветствовали ее, махнув рукой так, словно подобрали брошенную монету. Сьюзен заметила, что на руках у них было по шесть пальцев, а каждый палец имел три сустава, что еще больше улучшало их и без того умелую работу.
Двое нокеров длинными щипцами достали из огненной реки массивный тигель и понесли его к Сьюзен. Тигель явно был очень тяжелым, так что к ним поспешили еще двое со щипцами, чтобы придержать тигель за край. Вчетвером они подошли совсем близко к Сьюзен, и из тигля полетели на нее яркие красно-белые искры. Сьюзен по-прежнему чувствовала только приятное тепло и не встревожилась, пока тигель не наклонился и струя расплавленного металла не потекла к ней.
Она рванулась, чтобы бежать, но кто-то крепко держал ее, не давая пошевелиться. Она обернулась и увидела, что это ее отец, такой, каким она видела его в последний раз, с волосами цвета меди, в жакете Неру и во всем остальном.
– Мы обладаем властью над металлом во всех его проявлениях, дочь моя, – произнес он. – Запомни это.
Тут жидкий металл все же коснулся Сьюзен, но она не успела понять, больно ей или нет, потому что проснулась.
– Ой! – вскрикнула она и стала массировать шею.
– Извини, – произнес Мерлин, думая, что она проснулась от толчка при остановке. – Пробка.
Красная огненная лента из фар и стоп-сигналов машин тянулась на многие мили вперед, занимая все полосы движения автострады. Она вскарабкивалась на холмы и исчезала в распадках между ними, чуть размытая моросящим дождем с мелким мокрым снегом.
– Где мы? – спросила Сьюзен, глядя то в одно окно, то в другое.
– Примерно в миле от пятого перекрестка, – ответил Мерлин. – Это ненадолго.
– С таким-то затором?
– Грин говорила, что торопится, – сказал Мерлин. – Так что, я думаю…
Головная машина их колонны включила сирену. Через пару секунд звук перешел в натуральный ослиный рев, полицейский «ровер» выскочил на пустую обочину и погнал по ней со скоростью пятьдесят миль в час. Всего пятьдесят, а не семьдесят-восемьдесят, как раньше. Остальные их машины последовали за ними, полицейские включили фары и сирены.
– Принцесса Диана, – шепнула себе Сьюзен и снова закрыла глаза.
На Эджвер-роуд колонна разделилась, и к конспиративной квартире в Сент-Джонс-Вуде поехали только Грин на «ягуаре», Мерлин на «рейнджровере» и книготорговцы на «капри». Сьюзен снова заснула, но теперь ей или ничего не снилось, или она не запомнила свой сон. Когда она проснулась, их машина уже стояла на месте и двигатель не работал.
– Приехали, – прошептала Вивьен.
Сьюзен поглядела в окно. Уже совсем стемнело, и в тупике ярко горели фонари, освещая большой белый дом в георгианском стиле. Он стоял в ряду других больших домов разных эпох, а дальше, у выезда на улицу, торчали ничем не примечательные эдвардианские семиэтажки.
– Сейчас мы проверим, все ли в порядке, и ты сможешь войти, – сказал Мерлин, обращаясь к Сьюзен.
Он открыл дверцу, и в салон ворвался холодный воздух, но без дождя и снега. Зато с запахом города, хотя не таким сильным, как в иных районах: выхлопные газы мешались с промышленными выбросами и дымом из сотен тысяч, если