– Я помогла, – послышался голос Стражницы, как раз подошедшей с другой стороны.
Софи и Влад удивленно посмотрели на нее. Если Алиса уже была знакома с той, что живет в избушке на другом берегу пруда, то они видели ее впервые.
– Вы не успели, – срывающимся голосом произнесла Алиса, прежде чем друзья начали бы задавать вопросы.
– Я могу спасти его.
Алиса с надеждой подняла голову.
– Как?
Стражница не удостоила ее ответом.
– Несите его ко мне. Там помогу.
В это время со стороны дома послышался грохот, а затем крики. Огонь уже был виден невооруженным глазом, из некоторых окон второго этажа валил черный дым. Даже непрекращающийся дождь не мог погасить пожар. Люди, оставшиеся внутри, высыпали на террасу в попытках спастись.
– Иди! – быстро велела Софи Владу. – Мы справимся сами, ты нужен там! Уведи их!
Влад беспомощно посмотрел на неподвижного Леона, затем на горящий дом, принимая решение. Чертыхнувшись, он вытащил пистолет и бросился на подмогу обитателям Волчьего логова.
– Быстрее, – поторопила Стражница девушек. – Времени мало. Потом я ничего не смогу сделать.
Алиса и Софи подхватили Леона под руки и ноги и потащили вперед. Он был слишком тяжел для них обеих, а мокрая одежда делала его еще тяжелее, но девушки не обращали внимания на такие мелочи. Стражница шла впереди, не оглядываясь, и они боялись потерять ее в завесе дождя.
– Почему вы помогаете нам? – громко, чтобы перекричать шум дождя, спросила Алиса. – Леон говорил, вас не волнует то, что с нами происходит, вы лишь защищаете проход между мирами.
– Значит, есть причина, – ответила Стражница, не став объяснять.
Дойдя до пруда, старуха и не подумала сворачивать, вошла в воду, направляясь к своему домику прямиком через пруд. Алиса и Софи остановились на берегу.
– Чего встали? – спросила Стражница, так и не обернувшись. – Тут мелко. Так быстрее будет.
Им ничего не оставалось, кроме как тоже шагнуть в пруд. Вода была ледяной, ноги мгновенно онемели, дыхание перехватило. Пруд действительно оказался мелким, вода едва доходила девушкам до пояса, но даже этого хватало, чтобы обе мгновенно продрогли. Единственный плюс заключался в том, что в воде тащить Леона было несравнимо легче, чем по земле.
«Я мертв, Алиса», – прозвучал у Алисы в голове голос Леона. Конечно, он не говорил этого по-настоящему, это был лишь ее страх, лишь ее внутренний голос, но Алиса в равной степени не собиралась слушать никого из них.
«Нет, – твердо сказала она и воображаемому Леону, и самой себе. – Стражница сказала, что может помочь тебе».
«Стражница не помогает людям. И уж тем более она не станет помогать мне, мы были врагами».
«Она сказала, у нее есть причина».
«Это может быть ловушкой».
«Я дам ей все, что она захочет. Если она спасет тебя, мне плевать, что ей нужно. Ты собирался умереть, Леон, не сказав мне, что любишь меня. Ты собирался оставить меня наедине с мыслями, что меня никто и никогда не любил. Ты хотел отобрать у меня главное. И я верну тебя. Верну, чего бы мне это ни стоило. Верну, чтобы посмотреть тебе в глаза и услышать от тебя наконец правду».
«Я мог врать перед смертью».
«Вот это мы и выясним, когда ты снова будешь жив. А сейчас заткнись и не мешай мне».
К тому моменту, как они вышли из воды, и Алиса, и Софи дрожали от холода и при этом обливались потом. Благо до избушки Стражницы оставалось всего несколько метров.
Домик внутри оказался небольшим. В нем была всего одна комната, половину пространства в которой занимала большая печь. Возле печи стоял широкий деревянный стол с лавкой, в другом углу притаилась грубо сколоченная из досок кровать. По другую стороны печи прямо к стене были прибиты полки, заменявшие шкаф.
– На стол кладите, – велела Стражница, сразу же направляясь к печи.
«На стол кладите» звучало слишком просто, а вот сделать это оказалось гораздо сложнее. За последние дни, что Леон почти ничего не ел и не спал, он прилично похудел, хотя и раньше был просто высоким, но не плотным, и тем не менее все еще весил гораздо больше, чем уставшие, вымотанные девушки могли с легкостью поднять. Однако им это удалось.
– Раздевайте, – снова приказала Стражница.
Она тем временем вытащила из печи чугунок и принялась класть в него какие-то травы, заливать грязной водой.
Алиса с сомнением посмотрела на Леона. Его одежда была наполовину сожжена, намокла, прилипла к телу. Как ее снять, не навредив ему, она не представляла.
– Ну, чего встали? – прикрикнула Стражница. – Ножницы на полке возьмите и режьте. Мертв ваш колдун, хуже не сделаете. А если не поторопитесь, некого будет оживлять.
Ее окрик подействовал на девушек отрезвляюще. Алиса быстро нашла на полке старые металлические ножницы, принялась разрезать пальто и рубашку на лоскуты, снимать их с Леона, иногда вместе с кусками обожженной кожи. Без одежды раны выглядели еще страшнее. Ожоги затрагивали и шею, и лицо, но самыми страшными были на груди и животе. Ноги почти не пострадали, и это показалось Алисе даже великодушным: Падальщики сначала убили Леона, а потом хотели разорвать на части. Если бы они начали снизу, его страдания длились бы дольше.
Стражница тем временем подошла к столу, вручила Алисе большую алюминиевую миску с какой-то сероватой мазью, источающую запах гнилых листьев.
– На ожоги мажь, – велела коротко.
Затем подумала, с сомнением посмотрела на кружку с горячим отваром, которую держала во второй руке.
– Что это? – спросила Софи.
– Лекарство, – медленно произнесла старуха, будто раздумывая о чем-то.
– Тогда почему вы не даете ему?
Стражница не ответила. Она словно впервые засомневалась, а нужно ли ей помогать тому, кто стабильно нарушал границу, которую она охраняла.
– Дайте ему лекарство! – потребовала Алиса. – Вы же говорили, что есть причина, по которой помогаете. Вы хотите что-то взамен? – догадалась она.
Стражница посмотрела на Алису.
– Я дам ему лекарство, – наконец сказала она. – Если ты пообещаешь однажды выполнить мою просьбу.
– Какую?
– Какую попрошу. И когда попрошу.
– Я не понимаю.
– А тебе и не нужно понимать. Условия свои я поставила. Подумай, согласна или нет.
Думать было нечего. Леон лежал на столе перед ней, растерзанный Падальщиками, со страшными ожогами и ранами на теле. Он не дышал, и сердце его не билось, а рядом стояла та, что могла ему помочь.