Я уверена, что большая часть этих приключений и сказок о могущественных жрецах южных стран была придумана старыми моряками. Но и эти походы по лавочкам, и вкусные обеды в местных кафе и кондитерских, и долгие прогулки по гулкой деревянной набережной были созданы специально для того, чтобы мы не говорили о войне. Это были две недели удивительного душевного спокойствия, наполненные любовью, страстью и долгими вечерними беседами о будущем.
В прошлой жизни у меня было несколько романов, но первая же ночь с моим любимым мужчиной стёрла остатки воспоминаний о глупых и случайных встречах. Я не знаю, можно ли считать Алекса искусным любовником, как любят писать в женских романах, но я совершенно точно знаю, что мы с ним были созданы друг для друга не только духовно, но и телесно.
Ничего похожего в той своей жизни я не испытывала. И первое время даже немного огорчалась, зная, что в будущем эта яркая страсть утихнет. Об этом говорил и мой личный опыт, и жизнь моих подруг и знакомых. Всегда страсть со временем утихала, на первый план выходили ипотека, совместно нажитое имущество и иногда дети.
Все мои опасения оказались совершенно напрасны…
***
Даже сейчас, по прошествии многих лет, родив своему мужу дочь и двух сыновей, я каждую осень с нетерпением жду, когда улыбающийся Алекс скажет:
-- Не хотите ли провести пару недель в Баттере, госпожа баронесса?
За все годы нашей семейной жизни мы пропустили эти осенние визиты только дважды. Оба раза из-за моей беременности. Остальные годы мы не только с радостью повторяли медовый месяц, но и дома с семьёй никогда не скучали. Пусть с возрастом наши жаркие ночи случались не каждый сутки, но каждая из них была по-своему яркой и незабываемой.
Жизнь с Алексом дала мне всё то, чего так не хватало в моей первой жизни: яркие и неугасающие любовь и страсть мужчины, собственных детей, крепкие родственные отношения в семье.
После войны я неторопливо восстановила свою торговлю. И около двух лет до рождения Алекса-младшего занималась всем сама. Это было даже не потому, что нам требовались деньги. Муж зарабатывал вполне достойно, немного переоборудовав мастерскую и изменив дизайн своих ламп. Даже когда газовое освещение начало теснить керосиновые лампы, его мастерская выстояла, а вот пара других закрылись. К счастью, не все хозяева могли или хотели позволить себе газ, а многие ещё и не любили его за достаточно высокую цену.
Так что нужды в деньгах я не испытывала. И работала скорее уж из интереса и яркого желания вывести все на довоенный уровень. Со второго месяца беременности я стала потихоньку передавать дела Миле. Нельзя сказать, что процесс прошёл совсем уж легко. Девушку обучали писать и считать, но не слишком усердно. Тем не менее, из неё получился очень ответственный и серьёзный управляющий. Даже замужество не слишком сильно повлияло на работу: я подкинула ей мысль о том, что она вполне может себе взять горничную.
Первое время Мила сопротивлялась, возмущаясь:
-- Дак, а как это я в свой дом чужого человека допущу?
Но потом смирилась с необходимостью, не желая терять зарплату.
Тем более, что муж её трудился в мастерской у Алекса и хотя был очень хорошим мастером, всё же зарабатывал немного меньше жены. Но даже это не помешало им купить через пару лет собственный дом в городе. Мила, захлёбываясь, плакала от радости после подписания документов. Для неё мысль о том, что теперь она не просто городская жительница, а настоящая горожанка и домовладелица, была слишком уж сладостной. Я добавила ей недостающую сумму, и она, засучив рукава, почти яростно впряглась в работу, желая побыстрее отдать долг.
Мэтра Огдэна она забрала жить к себе: то ли в качестве квартиранта, то ли просто в качестве будущего деда.
-- И свыклась я с ним, да и лишние руки в хозяйстве завсегда пригодятся. Иной раз за работницей присмотрит – всё польза. Да и негоже в его возрасте по съёмным койкам мотаться. Кажинный человек, госпожа Элли, достоин хорошей жизни.
Мэтр Огдэн ещё работал, но я пообещала Миле, что когда он работать не сможет, я буду выплачивать ему небольшую пенсию. Мне казалось, что это будет вполне справедливо: эти два человека — Мила и мэтр, были той самой основой, которая помогла мне выстоять в тяжёлые времена.
Первого сына Мила родила через пять месяцев после того как полностью рассчиталась со мной. И у меня, и у неё роды принимал доктор Ласкер. Военный хирург и приятель Алекса. Тот самый, который в госпитале спас его руку от ампутации. У доктора Ласкера был богатейший опыт, и он давно уже стал нашим семейным врачом.
А жизнь вовсе не стояла на месте…
Долгие годы оставаясь этаким незыблемым центром нашей семьи, тетушка Ханна всё же покинула этот мир, когда Алексу младшему было уже десять. Рыдала Мари, наша младшая дочь. Джейд, которой сравнялось восемнадцать лет, пыталась крепиться, но получалось у неё плохо. Очень тяжело перенёс уход тётушки Ирвин.
И хотя я заранее видела, к чему идёт дело, но каждый день про себя молилась, чтобы Ханна побыла с нами ещё немного. Она ушла тихо, сидя в любимой качалке на заднем дворе и наблюдая, как Джейд хозяйничает за накрытым столом, где собралось всё младшее поколение. Это был третий день после возвращения Ирвина из столичного института паровозостроения.
Да, за эти годы железные дороги уже связали не только Лиденбург и столицу. Но появились удобные ветки и в города поменьше. Даже в Баттер мы последние четыре года ездили с Алексом в роскошных купе первого класса. Пока ещё это было весьма дорогое удовольствие, но я знала, к чему движется прогресс.
Мэтр Купер сильно постарел, но все ещё ежедневно появлялся