Ознакомительный фрагмент
ящики с боеприпасами подпрыгивают, а люди инстинктивно хватаются за оружие.Трубецкой буквально вылетает из машины, судорожно оглядывается. Вскидывает бинокль, а затем, заметив движение на горизонте, радостно потирает руки, будто уже предвкушая победу.
— Это гуль! Гигантский! Теперь мы точно его грохнем! — орёт боярин, голос его звенит от возбуждения. — Майор, готовь артиллерию! Бомбить эту тварь!
Но его торжествующий бас обрывается на полуслове. Боярин замирает. Я, даже не поднимая взгляда, уже знаю, почему. Зрелище для меня не новое.
На горизонте движется гора.
Не фигурально — буквально.
Огромный гуль, размером с целый холм, медленно шагает вперёд. Даже с десятков километров его рост кажется чудовищным, а каждый шаг заставляет землю содрогаться, потрескивать и расходиться трещинами.
По лагерю начинается суета. Миномёты разворачиваются, ЗРК наводятся на цель, гвардейцы снуют туда-сюда, переговариваясь напряжёнными голосами. А мы с девушками продолжаем сидеть на спиленном бревне, не спеша.
— Это поможет, Даня? — спрашивает Настя, наблюдая за заряжаемой артиллерией бояр.
— Неа, — спокойно отвечаю, принимаясь за второе яблоко.
— Почему тогда не скажешь им? — удивляется Масаса, бросая на меня испытующий взгляд.
Я пожимаю плечами.
— Пусть сами увидят.
Через мгновение воздух разрывает первая очередь залпов. Вспышки, грохот, разрывы снарядов. Но гуль не замедляется.
Снаряды разбиваются о его шкуру, осколки рикошетят в стороны, огненные вспышки сливаются с его мрачным силуэтом — но он просто идёт вперёд. Глухой, низкий рык разносится над пустошью, гулкий, как гроза. Гуля только лишь разозлили.
Трубецкой, побледнев, не сводит глаз с этой гигантской туши, затем медленно оборачивается ко мне. Боярин ошеломлен и морально раздавлен. Между нами большое расстояние, да еще гул артиллерии не утих. Но такие случаи у телепатов есть мыслеречь.
Улыбаюсь боярину:
— Вы хотели гиганта-гуля? Так вот он. Забирайте его с собой в портал и несите Царю на здоровье, я даже не стану вам мешать.
Трубецкой бледнеет ещё сильнее, будто кровь окончательно уходит из его лица. Губы побелели, руки дрожат, но он всё ещё пытается держать себя в руках. Однако паника уже стучится в его грудь.
Резко вскидывает руку к губам, едва не срываясь на крик:
— Мы использовали всё⁈
Адъютант рядом не меняется в лице, но с холодной обречённостью отчитывается:
— Всё, Ваша Светлость.
Трубецкой сглатывает. В глазах мелькает паника.
— Эвакуация! Срочно!
Он даже не ждёт ответа — запрыгивает обратно в машину, вцепляется в руль, резко разворачивается и давит на газ.
Колёса визжат, поднимая облако пыли, машина рвано подскакивает на ухабах, срывается с места, пролетая вперёд, прямо перед колонной отступающих. Великий боярин, мда.
Я равнодушно смотрю им вслед.
— Всё равно не успеют, — негромко замечаю.
Рядом Масаса хмыкает,
— Какие у тебя трусливые земляки, конунг.
Я пожимаю плечами, даже не пытаясь скрыть лёгкое равнодушие:
— Что есть, то есть.
В этот момент из теневого портала вываливается Ломтик.
Щенок тявкает отчаянно, потряхивает длинными ушами, задирает мордочку и тут же громко чихает.
Масаса настораживается.
— Что с этим маленьким зверем?
Настя, не раздумывая, бросается к Ломтику, приседает рядом, ласково начинает чесать пса за ухом.
— Бедненький… Что с тобой? — её голос мягкий, в глазах беспокойство.
Я хмурюсь, уже просканировав причину.
— У него аллергия на душнилу. Он разведывал округу и наткнулся на распыления.
Масаса моргает, осознавая.
— Выходит, конунг, что гиганта привели прямо к нам?
— Верно, леди. Кто-то разбрызгал раствор душнилы по направлению к боярскому лагерю.
Масаса холодно кивает, её взгляд становится ещё более жёстким.
— Значит, зверя подослали Дамар и Ауст. Гребаные дроу, не стоило мне их отпускать.
Я усмехаюсь. Всё же Масаса вряд ли бы справилась сразу с двумя лордами, несмотря на своё мастерство теневика. Впрочем, кто знает — может, у неё припасены ещё какие-то сюрпризы.
Киваю на пока далекого гуля.
— Не хочешь помочь разобраться с ним, леди?
Масас задумчиво поджимает пухлые губы и качает головой. В её голосе нет страха. Только чистый, холодный расчёт.
— В лобовую идти на такую махину — глупо.
— В лоб и не надо, — бросаю взгляд на Золотого Дракона, который, развернув крылья, лениво переминается с лапы на лапу, глядя на меня с подозрением. Животина почувствовала, что я что-то замышляю, хех. — Просто полетаем.
Масаса прищуривается, в её глазах мелькает лёгкое раздражение, смешанное с невольным любопытством.
— Конунг Данила, ты всегда устраиваешь какие-то сомнительные вещи.
— В этот раз вам будет интересно, леди. Обещаю.
С этими словами направляюсь к ближайшему грузовику, который застрял в ожидании своей очереди на узкой дороге. Резко ныряю внутрь кузова, перебирая ящики с припасами, пока не нахожу небольшой баллон с душнилой.
Хватаю его, выпрыгиваю обратно, легко приземляясь, и поднимаю трофей вверх:
— Золотой, давай лапы, будем тебя опрыскивать.
Дракон фыркает, вздымая клубы горячего пара из ноздрей.
— Опять эта трава? Она вонючая!
— Понимаю, Ломтику тоже не нравится. Но потерпишь немного.
Я быстро распыляю душнилу на лапы Дракона. Запах резкий, едкий, въедливый, но именно такой привлекает гулей.
Затем поворачиваюсь к Масасе и Насте, делая приглашающий жест:
— Прошу на драконью спину, дамы. Полетаем.
Настя без лишних вопросов взбирается на Дракона, легко устраиваясь на его широкой спине. Следом, немного потоптавшись, Масаса, подняв за подол мантию, забирается наверх. Ну и я следом сажусь.
Золотой Дракон мощно взмахивает крыльями, поднимая нас в воздух, и поток ветра взметает пыль с земли. Подол мантии Масасы вздымается от порыва, оголяя ее черные ноги.
— Ого, какие у нее выпуклые бедра! — поражается Настя. А я даже не обратил внимания.
Мы несемся вдоль колонны отступающих гвардейцев, скользя низко над грузовиками и прицепами с миномётами. Машины трясёт от порывов ветра, поднятого его крыльями, а солдаты пригибаются, напряжённо провожая нас взглядами.
Впереди, в самой голове колонны, боевые джипы бояр. В передней — Трубецкой, сразу за ним едут Лыков, Шереметьев и Хлестаков.
Мы приземляемся прямо перед машиной, загородив им дорогу. Золотой Дракон оскаливается, перегородив путь, его чешуя поблёскивает в свете фар, а я, удобно устроившись на чешу, наблюдаю, как бояре торопливо выскакивают наружу.
Трубецкой бросает взгляд на ухмыляющуюся морду дракона, затем переводит глаза на меня выше. Я думал, боярин сейчас начнется ругаться, а он выкрикнул просящим тоном:
— Данила Степанович! Если вы нас унесете на Драконе на Аномалии — будем век вам должны! Клянусь родом!
Удивлённо вскидываю брови. Блин, а я только что хотел сказать,