Глава VIII. Супруг
Почти бегом Саша устремилась по дорожке к особняку. Ее всю трясло от произошедшего. Дворецкий услужливо открыл перед ней дверь, кланяясь. Уже в парадной она невольно налетела на некоего господина, которого едва не сбила с ног. Но твердая рука придержала ее, и голос Михаила произнес над ней:
– Что-то случилось, Александра Сергеевна? Вы так бледны.
– О, Михаил Иванович, я немного погуляла, освежилась на воздухе, в доме очень душно, – ответила девушка, улыбнувшись ему.
– Не стоит гулять одной в столь поздний час, дорогая, – заметил наставительно он.
– Я уже поняла это, потому и вернулась.
– Ступайте в гостиную, кажется, отец искал вас. И более не выходите одна, это небезопасно.
– Спасибо за заботу, вы очень добры, Михаил Иванович, – с лаской в голосе пролепетала она.
– Как же, я говорил, что я ваш друг, Александра. Могу отныне я вас так называть? Все же теперь мы в некотором роде родственники.
– Конечно, Михаил, – закивала она приветливо.
– Я рад, что мы подружились, – он чуть склонился над ней, лаская взглядом. От его пронзительного взора и приятной улыбки, появившейся на лице, Сашенька часто задышала. Еще никогда молодой человек не приближался к ней настолько. Михаил же тихо произнес: – Потому вы всегда можете обращаться ко мне с просьбами. Не стесняйтесь. Мне будет это приятно.
От его слов Саша зарделась, ощущая, что ей по сердцу слова Михаила. Он был очень мил и проявлял заботу, предостерегая, не то что этот невозможный де Мельгар, который сначала напугал ее своими преследованиями, а затем вообще пытался подбить на позорное дело – убежать с ним от живого мужа! Бред какой-то! Вот Михаилу она действительно нравилась, он пытался предостеречь ее от неприятностей. Она вздохнула, в очередной раз пожалев, что отец выдал ее за Протасова-старшего, а не за его притягательного сына.
– Благодарю, – произнесла она.
– Не буду задерживать вас, идите в залу, отец наверняка беспокоится.
– Да, вы правы, – выдохнула Саша, волшебство, возникшее между ними, мгновенно разрушилось его словами о муже.
Когда она вошла в гостиную, часы пробили полночь. Отъезжающие гости уже прощались с хозяином дома. Некоторые приехавшие из дальних поместий и городов уже поднимались в свои спальни наверху, чтобы переночевать в усадьбе Протасовых.
Иван Романович, едва заметив жену, немедля распрощался с очередными гостями, быстро подошел к ней.
– Где ты была, душенька? Я обыскался тебя.
– Немного прошлась по саду, Иван Романович, извините меня, – покаянно ответила девушка.
– Разыскала бы меня, я бы сопроводил тебя, не дело гулять в саду по ночам одной, – наставительно заявил муж, беря жену под локоть и склоняясь к ее уху, чтобы их разговор не слышали гости. – Ну да ладно. Больше одна не выходи. Теперь ступай в спальню, душенька, я скоро приду. Приготовься, – многозначительно добавил Протасов, окидывая ее горящим взглядом. – Провожу адмирала Радлова и графиню Юрьеву и поднимусь к тебе.
От его слов, а более от его масляного взгляда Саша напряглась. Она нервно кивнула мужу и поспешила наверх.
Горничная помогла ей раздеться и ополоснуться. Далее распустила волосы госпожи на ночь, расчесав их и красиво опустив волной на плечи. Облаченная в ночную рубашку и пеньюар, Саша осталась одна в спальне.
Каминные часы пробили три четверти первого. Ожидая прихода мужа, Сашенька, нервничая, меряла шагами просторную комнату, обхватив себя руками. Она настраивала себя на послушание и что должна выдержать физическую близость Ивана Романовича. Это ее долг. Муж относился к ней хорошо, даже ласково, и она чувствовала, что вполне сможет примириться со своим браком. Спокойный нрав Протасова и его вежливость были ей по душе, но вот физическая близость вызывала отвращение.
– Только бы он не слишком часто настаивал на своих супружеских правах, – шептала она себе под нос, ожидая прихода мужа. – А первый раз я как-нибудь вынесу…
Она знала, что вначале бывает больно и идет кровь, девочки в пансионе об этом рассказывали. Но Сашенька не боялась. В пансионе за малейшую провинность наказывали розгами, оттого еще с детства она научилась терпеть боль. Более ее волновала сердечная составляющая близости. Целоваться с тем, с кем не хотелось, все же было тяжко, потому она и настраивала себя на нужный лад, чтобы все сделать верно и не разозлить мужа.
– А может, он вообще не придет? – с надеждой думала она. – Может, он устал?
Раздался скрип двери, и девушка инстинктивно обернулась на звук. Чуда не произошло, и в спальню вошел Иван Романович. Он был уже без сюртука, в одной рубашке, вышитом жилете, брюках и домашних туфлях. Этот наряд отчетливо подчеркивал его небольшое брюшко.
Плотно прикрыв за собой дверь, муж приблизился к дрожащей девушке и приветливо спросил:
– Как тебе моя спальня, Александра? По вкусу?
– Вполне приятная, – ответила она тихо.
– Мрачновато, наверно? Я ведь раньше один здесь обитал после смерти Марии, – объяснил Протасов. Насколько знала Саша, Мария была первой женой Ивана Романовича и умерла пятнадцать лет назад. – Теперь ты со мной будешь. Если не нравятся цвета, то можем обои обновить и новую мебель купить. Как думаешь?
Муж подошел к ней вплотную, и она поняла, что он просто заговаривает ее.
– Можно, если вам угодно.
Ей был безразличен вид спальни, сейчас ее волновало другое. Протасов порывисто обхватил ее талию руками, и Сашу обдало резким запахом коньяка и мужских духов.
– Не дрожи так, рыбонька, – увещевательно попросил Иван Романович, желая поцеловать жену в губы, он склонился к ней. – Все будет хорошо.
Его заверения совсем не упокоили Сашу, ее сердце колотилось как бешеное. Она зажмурила глаза, позволяя Протасову целовать себя в губы. Он же, заметив ее нервное состояние, отстранился и вдруг предложил:
– Может, выпьешь вина, душенька? Ты ведь сегодня даже шампанского не пила, так?
– Нет, не пила.
– Потому ты так напряжена?! Ты должна привыкать к новой жизни, Александра, здесь, со мной, – наставительно заявил Иван Романович, объясняя ей как непонятливому ребенку. Он отошел к столу и позвонил в колокольчик. – Ты уже не