Осень оказалась напряженной. Медвежат посадили в клетки и начали кормить их овсяной кашей, так что проблем с питанием не было. Главное заключалось в другом. С ними предполагалось провести серию экспериментов, которые могли позволить определить способности этого зверя в решении задач различной сложности. В лаборатории Л. В. Крушинского – Лаборатории физиологии и генетики поведения Кафедры высшей нервной деятельности Московского государственного университета – были разработаны универсальные методики, позволявшие предлагать задачи одинаковой сложности животным из различных классов: рыбам, рептилиям, птицам, млекопитающим. Уже был составлен длинный список участвовавших в опыте животных, распределены виды по их способности решать предъявляемые им задачи, т. е. по уровню элементарной рассудочной деятельности. Под рассудочной деятельностью понимается способность животного улавливать изменения, связывающие предметы и явления внешней среды в единую систему, и возможность построения программы поведения в соответствии с этими изменениями в новых ситуациях. В естественных условиях постоянно возникают ситуации, в которых животному приходится решать различные задачи. При этом, зачастую, повторное решение невозможно – ошибка может привести просто к гибели особи! Конечно, главное значение в сохранении зверя имеет его оборонительное поведение, или реакция избегания, когда от всего нового, неизвестного животное убегает или прячется. Но такая возможность не всегда имеется, а оборонительное поведение не всегда оправданно. Поэтому чем шире взаимодействие вида с компонентами окружающей среды, тем в более выгодных условиях существования он находится.
Мне понятен был интерес профессора к изучению рассудочных способностей у бурого медведя, но сам эксперимент требовал серьезной подготовки. Суть эксперимента заключалась в том, что животное выпускали к ширме с щелью посередине. В эту щель животное могло видеть, как за ширмой в разные стороны разъезжаются тарелки, которые вскоре исчезали из его поля зрения. В одной тарелке была пища, другая оставалась пустой. Животное должно было сообразить, с какой стороны нужно обойти ширму, чтобы получить пищу. Усложнение задачи состояло в том, что к щели ширмы приставлялся лабиринт различной сложности, регулирующий направление движения подходившего и отходившего от ширмы животного. Но, одно дело изготовить ширму, механизм управления тарелками и приставки для лисицы или волка. Совсем другое дело – для медведя. Однако отступать было некуда. Медвежата в таком возрасте живут в дикой природе самостоятельно, без матери. Они уже должны обладать достаточно развитым поведением, чтобы выжить в естественной среде. Как заметил Леонид Викторович, наши медвежата уже «созрели» для того, чтобы показать нормальные для своего вида результаты по способности решать предъявляемые им задачи. Понимая все предстоящие трудности по изготовлению оборудования для проведения опыта, он попросил постараться сделать все быстрее. Еще он выразил удовлетворение тем, что этот эксперимент будет проводиться не в стенах лаборатории, а «на природе».
Я хорошо знал своевольный характер и завидное упрямство своих питомцев, их удивительную способность лезть везде напролом, используя при этом когти, зубы и необыкновенную силу. Учитывая эти завидные особенности, решил сделать установку покрепче. Времени на раздумья не было, и я принялся за работу. Все делал сам. Доставал материалы, работал плотником, кузнецом, сварщиком, слесарем, изготавливая самую большую установку-ширму, которая когда-либо использовалась в таком эксперименте. Ширму собрал из крепких досок. Приставку к ширме сделал из щитов, изготовленных из крепкой, многослойной фанеры. Щиты собирались таким образом, чтобы из них можно было сложить лабиринт различной сложности. Тарелки сварил из листового железа, а всю систему управления установкой собрал из металлических конструкций, используя всевозможные блоки, тросики, рычаги. Управление установкой можно было упростить, используя в конструкции электрические двигатели. Но тогда появлялся риск поражения медведя электрическим током. Никогда нельзя было предположить заранее, как поведет себя уже подросший медведь. Нарушить изоляцию проводов когтями или зубами медведю не представляло никакой сложности. В очередной раз я поблагодарил судьбу и Бога за то, что они наделили меня различными профессиями. Вскоре установка была готова. Мы собрали ее на дощатом помосте около клеток. Рядом поставили деревянный щит с навесом, куда вывели рычаги управления установкой. Щит был поставлен так, чтобы подопытный медведь не мог видеть находившихся за щитом людей. Навес предназначался для того, чтобы защитить экспериментаторов от беспощадного солнца, которое в эти дни оказалось не по сезону жарким.
Наши взаимоотношения с медведями теперь в корне изменились. Это были уже достаточно опытные звери, побывавшие в различных ситуациях во время проживания в лесу. Можно было ожидать, что их поведение, в основе своей, не будет существенно отличаться от поведения диких медведей. По этой же причине они представляли определенную опасность для людей, с которыми неизбежно должны будут контактировать во время проведения опыта. Теперь медведей два раза в день выводили гулять, приучали подходить к щели в ширме, кормили сладкой кашей из тех тарелок, которые были сделаны для проведения опыта, трогали медвежат руками. Медведей приучали к людям, которые будут работать в опыте, к виду и запаху установки, к различным шумам, связанным с движением тарелок во время опыта. Однако тарелки при этом не двигались, чтобы не приучать медведей к движению самих тарелок во избежание нарушения методики проведения опыта. Готовили медведей для проведения эксперимента и готовились к нему сами.
Перед проведением опыта профессор провел генеральную репетицию: распределил места и порядок участия каждого в предстоящей работе, проверил работу всех механизмов. Установка работала исправно. Наступил захватывающий момент первой пробы! Самый первый подход необычайно важный в этом эксперименте, и мы старались провести его «чисто». Первым к ширме выпустили Яшку. Переваливаясь на толстых лапах, он степенно подошел к щели, через которую его накануне кормили. Просунул голову в щель, надеясь поесть сладкой каши, но тарелки неожиданно закрутились, разъехались в разные стороны и одновременно исчезли за брезентовыми фартучками. Обычно морда медведя остается невыразительной в любой ситуации. Но в данном случае на Яшкиной морде ясно проявились растерянность и недоумение. Кто-то отобрал кашу! Растерянность быстро переросла в негодование. Он еще раз внимательно заглянул