— Это правда? — чародейка огня посмотрела на Звягинцева.
— Ну… это не совсем то, что вы все подумали. Я использую стратегию «вин-вин». Хочу сделать, чтобы всем было хорошо. Я хочу изменить мир. Я видел нищего, который, в драной одежде, зимой, сидел на паперти и мерз. Редко кто даже купран ему бросит. В основном, ему, как собаке, кидали гнилую еду….
— О! — воскликнул вдруг до сих пор молчавший Цадриел, — так ты наивный идеалист.
— Невозможно сделать так, чтобы всем было хорошо, — сказала Мелинда.
— Возможно, — возразил Сергей, отхлебнув и только что принесенной официанткой кружки пива, — нужно просто действовать в парадигме «вин-вин».
— А в вашем мире уже всем хорошо? — ехидно поинтересовался Бревес.
— Судя по содержимому его разума, не всем, — проговорил Зутеран.
— Мы к этому идет, — ответил Сергей, — сейчас наше общество гораздо лучше, чем было тысячу лет назад. И даже лучше, чем было сто лет назад.
— Но хуже, чем сорок лет назад, — читая его мысли, заключил Зутеран.
— Расскажи о стратегии «вин-вин», — попросил вдруг до сих пор молчавшая Габриела.
— Не работает этот его «вин-вин», — усмехнулся Зутеран, — этот пройдоха поэтому и бежал сюда, что не нашел себя в его мире.
— Нет. Не из-за этого, — не согласился Сергей, — какие-то силы хотят, чтобы я изменил ваш мир.
— Да ладно! — усмехнулся Зутеран, — Уйират что ли? Но это же миф, в который верят ирду.
— Не сказала бы, что это миф, — возразила Мелинда.
— Годфрей говорил, что Уийрат может реально существовать, как нематериальный демон.
— Годфрей — это маг неудачник, — сказал Зутеран, брезгливо скривив лицо, — вряд ли он может что-то знать…
— Ладно, может, мы все-таки послушаем про «вин-вин»? — вернулся к теме Габриела.
Сергей слегка поерзал на стуле, чтобы размять затекшие от сидения конечности. Ушибы дали о себе знать новой волной боли, парень даже слегка ойкнул.
— Не могу смотреть, как ты мучаешься, — произнесла Габриела, что-то прошептала на непонятном языке и щелкнула пальцами.
Звягинцев с удивлением обнаружил, что боль внезапно прошла.
— Э… Спасибо, — промямлил он.
— Да не за что, — усмехнулась чародейка.
— В общем… насчет «вин-вин», — медленно, с пауза, проговорил Сергей, как бы собираясь с мыслями, — Вот давайте представим, что крестьянин выращивает хлеб. А рыбак ловит рыбу. Если хлебороб и рыбак обмениваются продуктами своего труда, то им обоим хорошо. У них у обоих есть рыба и хлеб.
— А кто мешает хлеборобу научиться ловить рыбу? — спросил Бревес, — тогда у него и без рыбака рыба будет. Зачем ему от какого-то рыбака зависеть?
— А дом для него кто построит? — усмехнулся Сергей, — тоже сам? А мясо кто будет выращивать? А одежду делать? Он все это не сможет один.
— Но крестьяне же как-то ухитряются и дома строить, и кур там всяких разводить, и оброк лорду платить…
— Разделение труда. Кто-то ловит рыбу, а кто-то выращивает хлеб. И они обмениваются. Или на рынке продают, а потом покупают то, что им нужно.
— А я что-то не поняла, — проговорила Габриела, — ты какие-то очевидные вещи говоришь, которые все знают. И называешь это «вин-вин».
— При всей очевидности, это не всегда соблюдается, — сказал Звягинцев, — вот например, как часто у вас случаются войны?
— Постоянно, — проговорил Зутеран, — на Клезон постоянно то буртузунцы нападают, то дикие банды с севера. Эльдриния тоже частенько с варварами воюет.
— Вот! — Сергей поднял указательный палец вверх, — это ключевой момент. Война делает всем только хуже. Человеческий труд расходуется на производство мечей, доспехов, строительство крепостных стен. А ведь все эти ресурсы можно было бы направить на укрепление экономики, на науку, на разработку новых технологий, которые бы увеличивали производительность труда.
Маги дружно захохотали.
— Как я и сказал, он наивный идеалист, — сквозь смех проговорил Цадриел.
Тем временем официантка заменила опустевшую кружку.
— Нет, вы не понимаете, — проговорил Звягинцев, отхлебывая пиво, — вы думаете, что жить в мире невозможно, потому что…
Сергей замолчал, подбирая слова.
— Потому что вокруг много всяких басурман, желающих напасть на нас, — закончил его мысль Бревес.
— А почему они хотят напасть на нас?
— А чтобы грабить. Они дикие варвары потому что.
— А что если варваров попробовать цивилизовать?
— Пробовали уже. Ирду пробовали цивилизовать. Но они убили проповедников, которых к ним послали. Что с них взять — дикие варвары!
Кружка сменялась за кружкой. Сергей попытался рассказать магам основы психологии и теории игр, даже упомянул знаменитую «дилемму заключенных», переделав ее на средневековый лад. Но никто его уже не слушал. Все были пьяны.
Глава 9
На следующее утром Звягинцев осознал, что ему не помешало бы освежить знание риторики и публичных выступлений. Он сел за компьютер и углубился в чтение материалов. Затем он начал составлять план, как убедить собеседников в том, что нужно придерживаться стратегии «вин-вин». Но потом он остановился, подумав: «А для чего мне прямо сейчас этим заниматься? Кого и зачем я буду в этом убеждать? Я могу сам пользоваться этим методом. Мне нужно подумать о том, что я могу предложить магам? Кстати… о магах. Я же сам хотел стать магом. Для этого мне нужно узнать, какие маги делают упражнения, чтобы развить свои способности. Но, как я не пытаюсь это узнать, не получается. Это какая-то жуткая тайна. Так что я могу им предложить, чтобы они поделились со мной тайными знаниями? А зачем мне им что-то предлагать? Я ученый, я сам создаю знания. Может быть, мне предположить, как они тренируются