Я решил не брать такси, а пройтись несколько кварталов пешком. Физическая активность помогала мне структурировать мысли после напряженного дня.
А подумать было о чем. Операция с Universal Gas Industries должна пройти безупречно, но слишком успешная сделка всегда привлекает нежелательное внимание. Если все пойдет, как надо, три миллиона долларов, вложенные через теневых партнеров, принесут почти четырехкратную прибыль. Такие деньги не проходят незамеченными даже на бурлящем рынке 1928 года.
На перекрестке 42-й улицы и Мэдисон-авеню я заметил черный седан Packard с тонированными стеклами. Автомобиль стоял с выключенным двигателем, но с водителем за рулем.
Ничего необычного в этом не было, но что-то в положении машины, чуть развернутой в мою сторону, зацепило мой натренированный глаз.
Я продолжил идти, намеренно не меняя темпа, но внутреннее чутье ужалило меня предупреждением. Не поворачивая головы, я скосил глаза в витрину магазина, используя ее как зеркало. Седан медленно тронулся с места, влившись в поток машин позади меня.
На следующем перекрестке я сделал незапланированный поворот и ускорил шаг. Обойдя квартал, я зашел в аптеку и, купив пакетик леденцов, выглянул на улицу. Черный Packard медленно проплыл мимо, явно выискивая меня.
Я был прав. За мной следили.
Выждав пять минут и купив вечерний выпуск «Нью-Йорк Таймс», я вышел из аптеки и быстро нырнул в поток пешеходов. На ближайшем перекрестке я увидел знакомую фигуру.
Юный Тони, один из газетчиков Мэддена, стоял на углу, громко выкрикивая:
— Экстренное издание Трибюн! Читайте о новых переговорах по военным долгам! Всего пять центов!
Я неторопливо приблизился к нему, делая вид, что интересуюсь новостями.
— Дай-ка мне свежий выпуск, парень.
Тони, смуглый подросток лет шестнадцати с характерной родинкой на щеке, мгновенно узнал меня. Но на его лице не дрогнул ни один мускул. Мэдден нанимал только профессионалов, даже среди уличных мальчишек.
— Конечно, сэр! Последний экземпляр, всего десять центов! — ответил он, нарочито завышая цену.
Я протянул ему доллар.
— Сдачи не надо.
Это наш условный сигнал. Тони незаметно вложил в газету маленький сложенный листок и протянул мне сверток.
— Благодарю за щедрость, сэр! Прекрасный вечер сегодня, не правда ли?
— Да, если не начнется дождь, — ответил я, используя вторую часть условной фразы.
Черный Packard снова появился в поле зрения, медленно двигаясь вдоль тротуара. Я сделал вид, что увлечен беседой с мальчишкой.
— Сегодня какие-то новости о бейсбольном матче?
— Да, сэр! Янкиз разгромили Ред Сокс со счетом семь два! — бодро отрапортовал Тони, продолжая выкрикивать призывы для других прохожих.
Я кивнул и двинулся дальше, держа газету под мышкой. Только оказавшись в безопасном месте, маленькой кофейне, заполненной посетителями, я аккуратно развернул сложенный листок.
Записка была предсказуемо лаконичной: «Безумный Джо интересуется нашими операциями. Удвойте осторожность. Встреча в Л. С. откладывается до особого уведомления. К.»
Я мысленно проклял осложнение. Безумный Джо Сальтис один из конкурентов Мэддена по контрабандному бизнесу, пытавшийся также расширить сферу влияния на финансовые операции.
Если он прознал о наших успешных инвестициях в UGI, это могло создать проблемы. Гангстеры редко решают деловые споры через арбитражный суд.
Теперь черный Packard обретал смысл. Вероятно, это люди Сальтиса, а не федеральные агенты или конкуренты с Уолл-стрит. По крайней мере, это объясняло непрофессиональную слежку. Настоящие детективы действовали бы тоньше.
Я неторопливо допил кофе, обдумывая дальнейшие действия. Седан наверняка ждет снаружи. Нужно использовать один из подготовленных маршрутов эвакуации.
Оставив щедрые чаевые, я направился к черному ходу. Тут пришлось пустить в ход пару долларов, чтобы повар позволил мне выйти через кухню в переулок.
Петляя по узким проходам между зданиями, я вышел на параллельную улицу и быстро юркнул в метро. Это проверенная тактика.
В подземке легко оторваться от преследования. Просто войти в вагон перед самым закрытием дверей, а на следующей станции в последний момент выскочить на платформу.
Через сорок минут таких маневров я был уверен, что оторвался от слежки. Теперь можно позвонить.
В телефонной будке на углу 38-й улицы я набрал номер Кляйна. Ответил он после второго гудка.
— Импортно-экспортная компания «Атлас», чем могу помочь?
— Это Стерлинг. Получил ваше сообщение. Необходимо усилить протоколы безопасности.
— Понимаю, — голос Кляйна звучал спокойно, но я слышал нотки напряжения. — Наш общий друг считает, что интерес временный. На всякий случай мы направили обычных наших сотрудников понаблюдать за ситуацией.
«Обычные сотрудники» к Мэддена — это крепкие ребята с пистолетами под пиджаками. Обнадеживающе, но и тревожно одновременно.
— Нам нужно ускорить разработку нового шифра и изменить точки контакта.
— Уже в процессе. Завтра получите новые инструкции через нашего юного друга на 44-й улице.
— Понял. Что с теми активами?
— Распределены согласно вашей схеме. Первые транши достигли точек назначения. Вторая волна в процессе.
Это означало, что средства для покупки акций UGI уже благополучно ушли по назначению. Хоть что-то шло по плану.
— Хорошо. До связи.
Я повесил трубку и выдохнул. Ситуация усложнялась, но пока оставалась под контролем. Теперь следовало сделать еще один звонок.
Я нашел еще одну телефонную будку, на этот раз в вестибюле небольшого отеля на Лексингтон-авеню. Принцип безопасности прост. Никогда не звонить дважды из одного места. Каждый звонок — новая будка в новом районе.
Набрав номер редакции «Нью-Йорк Уорлд», я попросил соединить меня с Элизабет Кларк. Надеюсь, она еще не ушла. Такая работяга, как она, вряд ли уходит рано с работы.
Я не ошибся. После нескольких щелчков в трубке раздался ее мелодичный голос:
— Кларк слушает.
Что-то в ее тоне всегда вызывало у меня улыбку. Уверенная, независимая, она полная противоположность тех покорных и тихих женщин, которых так ценили в обществе конца 1920-х. Элизабет напоминала мне сильных женщин XXI века, каким-то образом опередив свое время на несколько десятилетий.
— Добрый вечер, мисс Кларк. Это Уильям Стерлинг.
На другом конце провода возникла короткая пауза, а затем я услышал легкую усмешку.
— Мистер Стерлинг. Какая приятная неожиданность. Решили прояснить свою загадочную позицию по рынку недвижимости, о которой так уклончиво говорили в прошлый раз?
Мы прибегали к своеобразной игре слов при каждом разговоре. Говорили о рынке и инвестициях, подразумевая совсем другое. Это наш способ флирта, неожиданно приятный для нас обоих.
— На самом деле я думал о более существенных вложениях. Например, инвестиции в хороший ужин. Я слышал, джазовые музыкальные активы сейчас особенно привлекательны для долгосрочного портфеля.
Она рассмеялась, звонкий, искренний смех, редкость в этом мире светских условностей и притворства.
— Интересное предложение. И когда вы планируете реализовать эту инвестиционную стратегию?
— Как насчет сегодняшнего вечера? Скажем, через два часа, в «Синей птице»?