До половины пути проблем не возникло. Ноги монотонно перебирали ступеньки одну за другой. Но, как только она миновала, вмонтированные в Стену, определяющие уровень воды снаружи, смотровые иллюминаторы, державшая её секция неожиданно от стены отделилась. Накренилась влево, а затем, словно решив, что делать здесь больше нечего, полетела прямо на бетонные волнорезы. Гулко о них ударилась, искорёжилась, и распласталась внизу, никому ненужной, изуродованной железякой.
Ничего хуже для Евы придумать было нельзя. Лишившись опоры, девушка безвольной куклой повисла в воздухе. Держалась руками за последнюю ступень верхнего пролёта и с ужасом наблюдала, как на месте упавшей секции, торчат из стены, лопнувшие от глубокой коррозии, затяжные болты.
— А-а-а!!!
Безумный вопль несчастной сотряс окрестности, вот только услышать его здесь было некому. Гигантские морские валы молотили Периметр с дикой яростью, явно собираясь сравнять это место с землёй. Точнее, сломать ненавистную Стену и вобрать, наконец, ДанВер в глубину океана, сделав его новым участком безграничного дна.
Подниматься наверх без смысла теперь. Ничего, кроме беснующейся снаружи воды, там не увидишь. Но и возможности спуститься больше не существует. До следующего лестничного марша метра четыре. И не факт ещё, что тот тоже не надумает закончить свою трудовую деятельность неожиданным от Стены отделением.
Вдобавок ко всем неприятностям в нескольких метрах вверху на прут опустилась птица. Ухватилась за лестницу когтистыми лапами, и неестественно сильно скосив на Еву умный зрачок, с интересом её осмотрела.
(И что теперь? Прыгать? Или висеть здесь, пока ворона эта глаза не выклюет?)
Птица меж тем оказалась странной. Размером с крупную утку, она отчего-то была синей, словно какой-нибудь экзотический попугай, нахохлившейся и явно ситуацией недовольной.
А взгляд её...
(Птицы ведь так не смотрят?)
Злорадно и с угрозой. Как будто Ева что-либо у пернатой отобрала.
Но самым необъяснимым был клюв. Он раскрывался не вверх-вниз, как у всех её нормальных сородичей, а вправо-влево, словно у неправильно собранной на заводе, детской игрушки. И как только эта летающая бестия им пользовалась, оставалось загадкой.
Стоило бы, наверное, над этим задуматься, если б, к примеру, сидели они с Викой в уютном кафе за чашечкой ароматного кофе с восточными сладостями. А тварь эту лицезрели в окно. Тогда да. Пофоткали бы даже «чудо природы». В Инет, однозначно, выложили. Хайп, как ни крути.
Сейчас же сил на размышления практически не осталось. Ещё немного и даже решившись прыгнуть, руки за пролёт внизу уже не ухватятся. Не зафиксируют ржавые прутья в ладонях. Тогда... пропало, пиши.
О том, что будет при подобном раскладе, размышлять не хотелось. Мысли они ведь материальны. Так что Ева набрала в лёгкие побольше воздуха, опустила на миг вниз правую руку, позволяя той наполниться кровью, а затем повторила операцию с левой. Нехитрый приём, после которого пальцы вновь обретают способность гнуться. Подняла глаза на диковинную ворону и мысленно с той попрощавшись, прыгнула. Точнее разжала кисти, одновременно чуть оттолкнувшись от бетона ногами. Необходимо иметь дистанцию, иначе как шашлык на нижний проём насадишься.
Полёт вышел не долгим. Не успела она, как следует приготовиться, покрытые коррозией, металлические ступени замелькали перед глазами, словно вагоны несущегося в постоянное "завтра" метро. Девчонка попыталась было за ближайшую ухватиться, однако получила по зубам своей же, отскочившей от лестницы, ладонью, чертыхнулась, и полетела дальше. Но скорость падения всё ж таки погасила. Сообразила не обращать внимания на боль (судя по гнущейся кисти, запястье не было сломано) и зацепилась за следующую ступеньку.
Вот только вес тела снова не удержала. Руки саднили, отчего тут же со ступени скользнули. Ева неуклюже дёрнулась, а затем провалилась вниз в очередной раз.
Сколько таких соскоков в итоге вышло, она уже не считала. Хорошо, хоть в одном из них всё-таки удалось остановиться и, уперев ноги в прутья трапа, зафиксировать себя на лестнице.
—О-о-о..., — стон как спасение, протяжный и радостный.
Колени, ладони, сбитые в кровь локти, болели так сильно, что впору было вспомнить, как выли на ферме у бабушки кастрированные приезжим ветеринаром быки.
Но в воплях в обоих случаях смысла особого не имелось и, сжав зубы, девчонка продолжила спускаться.
Ладно, хоть ворона эта дефектная больше её не преследовала. Снялась, видимо, когда осознала, что помогать Еве вовсе не требуется, та и сама уже решила броситься вниз.
Пернатая расправила крылья и, по-дурацки, словно какой-нибудь привязанный к леске воздушный змей, растворилась в ночи.
К великой радости "альпинистки", изъеденные ржавым налётом ступени, наконец-то, закончились. Достигнув земли, девчонка спрыгнула на серое, каменное основание и повалилась в пыль прямо здесь же, у нижних фрагментов лестницы. Казалось, большего наслаждения в жизни она не испытывала. Не взирая, на боль, получив внезапный отдых, тело расслабилось.
Но отдохнуть, как следует, не удалось. Не успела Ева прикрыть глаза, как на её левом запястье, там, где, обычно люди носят часы, кожа вдруг стала прозрачной. Точь-в-точь как дисплей телефона озарилась голубым сиянием, а затем на поверхности появились первые строки.
{Привет, кисуль. Развлекаешься?}
От неожиданности Ева не нашлась, что ответить. Просто лежала и смотрела на свою руку в немом исступлении, как будто видела ту впервые.
{Ну же, куколка. Не стоит из-за денег так переживать. Отработаешь. Тем паче, может быть вскоре никому из нас они уже не понадобятся}
После этих слов, на запястье возник грустный смайлик. Он несколько раз скривил глупую рожицу, а затем сплюнул прямо на слово "деньги". Попал. И плевок его, медленно растекаясь, вобрал в себя буквы полностью.
{Так что, поднимай, аппетитную свою задницу, и двигай в