Дыхание выровнялось. Постепенно я начала приходить в себя и начинать думать о том, что собираюсь сделать. Отошла от Дэна и направилась к могиле. Отец не двигался, с высокомерием следя за моими движениями. Я села возле него и просунула руку в свежую землю. Закрыла глаза и наконец смогла задышать. Хоть на секунду смогла почувствовать близость Тины.
– Я обязательно отомщу ему, – прошептала с трудом, – Обязательно. Люблю тебя.
– С каким лицом ты приходишь сюда? – послышался полный мерзости голос Марко за спиной, – Твоя сестра умерла из-за тебя, – продолжал он.
Я открыла глаза и увидела сидящего на корточках рядом Даниэля. Он взглянул на меня и с его губ сорвалось единственное:
– Сейчас.
И этого хватило. Я действовала быстро. Мой пистолет был в руках и уже устремлен на бывшую семью, когда Даниэль держал под целью всех Романо.
– Я не собираюсь убивать сегодня кого-то из вас, – заговорил Даниэль сразу.
На моем лице загорелась самодовольная улыбка, когда посмотрела на Марко.
На нас с Даниэлем устремились десятки пистолетов.
– Не стрелять! – выкрикнул Грек Романо.
Марко внимательно смотрел за моими движениями, с насмешливой улыбкой на лице. Словно в моих руках просто игрушка, а не его конец. Он поднял руку и тоже приказал отставить своим людям.
– Мы убьем только тебя, – продолжаю за Даниэля, спуская пистолет с курка, – За смерть Мартины.
Это надо было видеть. Лицо Марко поменялось в одночасье. Все краски самодовольной улыбки сошли на нет.
– Что это значит? – вмешался Моро.
– Это значит, что смерть твоей жены, дело рук Марко де Лазара. Мои люди поймали его псов. Они выдали все, что было нужно. Как насчёт этого, Романо?
– Это не правда! – запротестовал отец под дулом моего пистолета.
– Можешь взглянуть на сообщения от меня, Моро, – кивнул Даниэль.
Я не отводила взгляд от Марко, но уже знала, что творилось за моей спиной. Моро смотрел запись, где человек отца выдаёт всю информацию.
– Я убью его сам, – на яростный рев перешёл Моро.
Он направлялся на Марко, пока его путь не перегородил Даниэль.
– Ну же, – всепоглощающи довольным голосом выдал он, – Не так быстро. Занимай очередь.
– Какого, блядь, хрена? – злобно цедит Моро.
– Мы разделим его участь, – выдавливая каждое слово с большим удовольствием, ответила я, – Не переживай. Ты сможешь свести счёты.
– Ты серьёзно поверишь им, Грек? И разрушишь многолетнюю дружбу? – решил защищаться Марко.
– Она была мне как дочь, – с отвращением ответил другой Дон, – Ты заслужил худшего за смерть Тины!
– Мои люди разнесут вас! – прорычал ублюдок.
– Либо же мои твоих, – усмехнулся Даниэль.
Взгляд бросился к Габриэлю и Каиру, стоящих с пистолетами за головами людей Марко.
– Это правда, Марко? – послышался голос бабушки Коры, – Ты убил свою дочь?
– На её месте должна была быть ты! – проигнорировав вопрос женщины, разъярённо закричал в мою сторону Марко, – Это было бы твоим наказаниям за предательство! Ты должна была сдохнуть, твою мать! Было слишком поздно все отменять, когда я узнал, что Мартина была рядом. Поэтому я надеялся на лучшее. Я надеялся на твою смерть!
– Теперь надейся на свою, – выпалила без эмоций и нажала на курок, даже не вздрогнув от громкости.
Выстрел заставляет всполохнуться воронам. Он заглушает все, включая зияющую боль от слова отца.
«Я надеялся на твою смерть»
От накрывшей сердце злости, без раздумий выстрелила ещё раз.
Плечо и колено были подстрелены и Марко с воплями упал на колени.
Даниэль подошёл к нему и заставил резко встать. Он посмотрел на Моро.
– Я скину адрес.
– Будь вы прокляты! – кричал Марко, пока Даниэль тащил его за собой.
Никто не пытался его спасти. Это был его конец. Конец, которого он достоин.
☆☆☆
Когда машина остановилась у заброшенного пастбища, сердце сделало резкий удар. Кажется, только тогда я стала понимать, что собираюсь делать.
Тучи нависли над Чикаго ещё гуще. Серое и монотонное место, где было тихо и ветрено.
Даниэль вышел из машины, а я следом, ступая на выжженную землю. Тело пронзил ветер. Колючий и стирающий все вокруг. Собранные в конский хвост волосы выбелись из строя, попадая в лицо. Я убрала их и прошла к багажу, который был открыт. Марко лежал на боку, прижимая руку к ране, по которой струилась кровь. Железный запах ударил в нос и меня замутило.
– Вы не можете так просто убить меня! – закричал он, – Мои люди начнут войну! – не переставал разрывать горло мужчина.
Пистолет в руке сжался сильнее, когда его взгляд устремился в мою сторону.
– Ты ведь не такая, Андреа, – отец жалостно прищурил глаза, сделав голос до омерзительности мягким.
Никогда. Он ни разу так не обращался ко мне. Постоянное презрение и ненависть. Вот что больше походило на наши отношения отца и дочери.
– Я твой отец, – лживо прозвучали его слова.
– Нет! – сорвалась на крик, размахнув рукам в стороны. Это был крик отчаяния. – Нет, будь ты проклят, нет! – горло отдалось болью, но я продолжила. Смотрела ему прямо в глаза, не скрывая ненависти, – Ты никогда не был мне отцом. Никогда…, – на шёпот снизился тон.
– Будет лучше, если ты заткнешь свою гнилую пасть, – Даниэль был совершенно безразличен к тому, что Марко впивался в него ядовитым взгляд.
Он был уверен в своих действиях, когда ухватился за его руку и вытащил из багажа одним рывком. Отец свирепо заскрипел зубами, когда оказался на земле.
Две машины появились рядом, останавливаясь с визгом. С одной вышли Моро и Рицци. В руках обоих были пистолеты. С другой – Габриэль и Каир. От меня не ускользнуло, как посмотрел в мою сторону Рицци. Но этот взгляд не пугал. Я поняла, что он отпустил ситуацию. И не хотел больше крови. На похоронах его не было, но сейчас он надвигался на Марко с голодной яростью в глазах.
– Я сотру вас…, – только было открыл рот Марко, как его заглушил глухой удар от Моро, пришедший прямо по челюсти. Он вцепился в него мёртвой хваткой.
– Просто заткнись, ублюдок.
Марко откинулся назад, падая на землю.
Что-то в груди защемило, когда отец съежился от боли. Это было чувство совести. То самое, что говорило: в конце концов он мой отец. Смогу ли я пойти на этот шаг? А как жить потом?
Но другая часть меня, что помнила каждый его удар, каждый крик, каждое пропитанное ненавистью слово, задавалась вопросом: а я когда-нибудь была для него дочерью?
«Я надеялся на твою смерть» – эхом прошло в голове, и любые сомнения сметает огромным вихрем ненависти.