Никто даже не подозревает. Никто, понятия не имеет за что она это делает. А я прекрасно знаю и помню.
Пять лет назад
Тёплый ветер бил в лицо, когда я прошёл сквозь охрану во двор особняка де Лазаров. Это не было трудно. Они не знали кто я. Поэтому пропустили, как только я показал фальшивое пригласительное.
Я специально опоздал на час. Большинство гостей уже позади дома, а особняк был практически пуст, и я мог с лёгкостью пробраться внутрь и поставить бомбу.
Почему я это делал?
Отец. Все было по его приказу, и я не мог сказать «нет». Тогда моей главной целью было втереться в его доверие. Месть затмила все. Я дышал ею. Я жил местью.
– Мне нужно, чтобы помолвка его дочери превратилась в прах.
Да, и я действительно превратил её в прах.
Когда прошёл через главный вход, все было чисто. Я должен был поставить взрывчатку в гостиную дома, и выйти через задний вход, проходя через гостей, что и начал делать.
Гостиная де Лазаров пустовала. Чисто и тихо. Я вытащил взрывчатку из кармана. Маленькая и плоская тварь. Конечно, она не разнесла бы все вокруг, но от гостиной и нескольких комнат не останется ничего. Никто не должен был пострадать, ведь помолвка проходила на улице, а сюда вряд ли кто-то сунется.
Прикрепил ее к журнальному столу и выпрямился, держа в руках пульт.
«Теперь нужно выбраться» – подумал и заглянул в широкий коридор.
Понял, что их здесь несколько, и я точно так просто не найду выход к заднему двору. Я бродил по дому, желая поскорее уйти, пока не услышал звон каблуков за поворотом и недовольные девичьи ворчания. Направился в сторону голоса. Девушка не заметила меня и зашагала в противоположную сторону, останавливаясь напротив двери, но, прежде чем она успела постучаться, останавливаю ее.
Темноволосая повернулась. Её лицо тоже скрывала маска нежно-голубого оттенка, как и её платье.
– Эм…вы кого-то ищете? – она нахмурилась и…волновалась? Её руки сжали рукава, а губы сжались.
Я улыбнулся её реакции, одновременно пытаясь показать, что бояться меня не стоит, хотя…стоит, но ей необязательно это знать, а лучше выйти из дома, чтобы не пострадать. Странно, но смотря в её зелёные глаза через маску, почувствовал что-то необузданное. Девушка, имени которой я не знал, была настолько беззащитна, сломлена и одна, что хотелось прижать её как маленького котёнка, и сказать, все будет хорошо.
Возможно, тогда я увидел в ней себя? Не знаю. Когда она сказала куда идти, я поблагодарил её и ушёл, но на половине пути понял, если не узнаю имени таинственной незнакомки, не прощу себя.
Она не сказала, но что-то внутри подсказывало: мы ещё встретимся.
А потом, когда влился в толпу, понял, что не смогу нажать на кнопку, пока она не окажется на улице. Будто чувствуя, я ждал во дворе, в тени, смотря в прозрачные стены летника, но увидел её только, когда девушка вступила на газон, снимая туфли. Её плечи расслабились и она откинула голову назад, удовлетворенно выдыхая.
После появился ублюдок Романо. Его ухмылки и разговоры, которые ей явно не нравились, заставили неосознанно понять, что хотелось убрать его лапы с неё, что я, собственно, и сделал. Девушка удивилась, увидев меня, и даже хотела подойти, но её телохранитель наконец вмешался, и я скрылся. Рисковать все же была не нужно.
Я ушёл к берегу, держа в руках пульт и ожидая, когда все же осмелюсь нажать. Что-то внутри противоречило этому, но я знал отца. Не сделаю я, сделает он, и намного хуже. А ещё мне нужно его доверие. Он должен был доверять мне. Это был отличный повод доказать, что я один из них.
Девчонка нашла меня и здесь. И насколько было моё удивление, когда я понял, что это Андреа де Лазар. Младшая дочь Марко.
Я привстал с песка. Только при свете яркого полумесяца, мог увидеть, насколько прекрасны были её глаза. Они стали моим концом уже в ту ночь.
***
– Извини, конечно, – заговаривает Тристан после всего сказанного, – Но я бы сделал также, если бы узнал, что человек которого ты любишь, был причиной смерти моей, не дай бог, матери.
– Если она захочет уйти, – а я был уверен, что захочет, – Сделай так, чтобы она не нуждалась ни в чем.
– Стой-стой-стой, – словно не веря тараторит Тристан, – Ты сделаешь это сам. Я на раз вытащу твою задницу отсюда, просто дай…
– Нет, – отрезаю резко и поднимаю взгляд со своих рук на друга, – Мое причастие к смерти Камиллы де Лазар не доказать, но будем считать, что это моё наказание.
Тристан замер. Он понимает, что уговорить меня не сможет, но пытается вновь.
– Тебе дадут больше трех лет, ты это понимаешь?
– Делай, что сказал, Тристан.
– Блять, quels idiots vous êtes21*, – ругается на французском друг.
Я, к сожалению, не понимаю, но предположу, что он обозвал меня идиотом.
Отвечать не стану.
Тристан уходит, говоря напоследок хорошо подумать, но я был решителен как никогда. Я понесу это наказание. Пора отвечать за свои поступки.
Проходят дни, а я жду, когда она появится. Моя птичка. Ударит, закричит, скажет, что ненавидит, но ничего.
Тристан передал, что она ушла из особняка, а жена Дарио, твою мать, предложила ей пожить в её свободной квартире на окраине города.
Тристану с легкостью удается вытащить наших парней, в том числе Габриэля и Каира, которым я поручаю следить за Андреа.
Я обещал, что буду защищать её во чтобы это не стало, и сдержу слово, даже если не смогу быть рядом.
Через неделю суд объявляет о заседании. Мне дают пять лет судимости, и теперь я тут, в камере, на жестком матраце, в окружении, где все выжывают своими силами.
Тюрьма – что-то вроде поле боя. Ты борешься за свою жизнь, авторитет и принятия в команде. Но мне этого делать не пригодилось. Одна моя фамилия вызвала страх окружающих, и никто даже не посмел меня трогать, чему я рад. В данный момент меня и вправду было опасно трогать.
Я зол. Зол на себя за то, что так оттягивал с этим. Зол, что не мог прикоснуться к ней и посмотреть в лесные глаза.
Я забываю какого чувствовать её тепло, запах, прикосновения. Слышать смех и ворчания.
Возможно, судьба показала мне этим, что не все твоё – вечно, а любовь и вправду оставляет шрамы.
Эпилог
Чтобы восстать из собственного