– Послушай, отец. Андреа – не вещь. Она – моя жена. Будущая госпожа этого дома, и, если кто-то возражает, даю вам право последнего слова, – его голос как сталь. Твёрдый, уверенный и пугающий.
Вокруг застывают все. Наши сплетенные руки поднимаются во всеобщее обозрение, и сердце бьется в самых ушах.
– Этот человек прямиком встретиться с дулом моего пистолета. Ещё возражения? – Даниэль встает вплотную к Лоренцо, – А теперь я пойду. Хочу уединиться с женой – последнее слово он выговаривает с особой гордостью, и сердце забивается еще чаще. Это впервые звучало так по-настоящему.
Не отпуская моей руки, Даниэль направляется вверх по лестнице, немного прихрамывая. Я быстро шагаю позади, пытаясь успеть. Мы входим в комнату, и дверь с хлопком закрывается. Даниэль отпускает меня и отходит на несколько шагов, вставая посреди комнаты спиной ко мне. Видя, как напряжены его плечи, ноги сами несут меня. Я останавливаюсь позади, и аккуратно обнимаю мужа со спины, пытаясь не сделать больно. Даниэль замирает, словно не верит в мои действия. Но через несколько секунд дает нам волю и расслабляется.
– Мне нужно тебе рассказать кое-что, – тон его голоса более чем серьёзен. Даниэль уверен в своих словах, но я…я была не уверена, что хочу знать правду прямо сейчас.
– Тебе нужно отдохнуть, – качаю головой.
Даниэль поворачивается. Вижу его глаза. Немного покрасневшие и тусклые. Словно то, что он желает рассказать убивает его изнутри.
– Андреа, послушай, – устало выдыхая, Дэн тянет меня ближе.
– Нет, – перебиваю, хмуря брови, – Это ты меня послушай. Сейчас ты должен был лежать в больнице и приходить в себя. Но, твоя упрямая задница здесь, поэтому ты будешь отдыхать. А все остальное, оставь на потом. Сейчас не самое время.
Даниэль понимает, что я не готова. Это видно по смирению в его глазах. Он кивает, поджимая губы, и направляется к кровати.
– Как думаешь, теперь нам можно спать вместе? Или мне идти на диван? – слабая усмешка касается его губ, а в сердце становится спокойно.
По крайней мере напряжение спало и есть чем дышать.
– Нет, думаю, я посплю на…, – игриво смотрю в сторону дивана.
– Не продолжай, – перебивает Даниэль.
Поворачиваюсь к нему, и вижу, как он пытается лечь на кровать. Это, честно говоря, у него плохо получается. Подбегаю к нему, начиная подставлять подушки под голову и спину.
– Аккуратней, – шепчу, помогая лечь ровно.
Даниэль наконец находит удобную позицию, и прикрывает глаза, устало выдыхая.
– Иди сюда, птичка, – он хлопает по месту рядом, и на его лице зажигается улыбка. Такая добрая, что становится невыносимо приятно, – Мне нужно твоё тепло. Мне нужна ты.
Сердце в груди сжимается от его слов. Я замираю, но вовремя придя в себя, перехожу на одну сторону кровати. Прикладываю голову рядом с Даниэлем, на одну подушку, и закрываю глаза, повторяя за ним.
– Так странно, – вдыхая его запах, думаю вслух. Как же мне этого не хватало. Его рядом с собой. – Неужели мы вместе? Или это снова игра? – последний вопрос срывается с нотками боли и недоверия.
Несмотря на все, я ещё помню тот уродливый поступок. Однако мой поступок сродни его. Выстрел в самое сердце.
– Если это игра…заканчивай сейчас же, – не смотрю на него. Не хочу показывать уязвимость.
– Игры давно закончились, птичка. Я люблю тебя, и эта игра не поддаётся мне, – хрипло отвечает Даниэль.
«Я люблю тебя». Могу ли я ответить тем же?
Могу. Я знаю, что люблю его. Но боюсь в этом признаться. Словно что-то внутри держит эти слова глубоко за замком.
– Любишь? – тихо спрашиваю, теребя ткань его широкой футболки.
– Странно, да? После смерти мамы, я боялся любить. Смерть Диего, вновь это доказала. Любовь в нашем мире – уязвимое место. Если любишь – значит есть куда бить. Ты сделала меня пленником этих чувств, и я сдался, но теперь боюсь…, – его голос становится тише, и отблески напряжения не дают закончить, – Боюсь потерять и тебя.
– Не потеряешь, обещаю. – моя рука тянется к его, сплетая наши пальцы.
Тепло Даниэля по-особенному успокаивает. Дает уверенность и безопасность.
– И я, обещаю тебе, Андреа: во чтобы не стало, я буду тебя защищать. Даже если ты меня возненавидишь.
– Для ненависти – нужна причина.
– И она у тебя есть.
Не могу понять смысл его слов. О какой причине идёт речь? Почему так сложно найти в себе силы выслушать его? Я знаю, что боюсь разбиться, как во сне. Упасть в пропасть. Но и сейчас меня это мало спасает. Мы в открытом полете. Вопрос в том, кто же первым разобьётся?
Я не спрашиваю дальше. Мы просто прижались друг к другу, как только было возможно с раной Даниэля. Я молча слушаю стук его сердца, и медленно падаю в сонное забвение. Бессонная ночь дает о себе знать.
Даниэль
Она заснула, а я не мог, даже если сильно хотел.
Мысли, словно черви, пожирают изнутри. Я должен сделать это. А решение простить или возненавидеть, только за ней. Я приму любое.
Во сне, Андреа такая уязвимая. Ресницы трепещут, рука крепко сжимает мою, и я ощущаю теплое дыхание на своей коже. Её тепло. Присутствие дьяволицы дарит покой, и возможно, нам и вправду стоит повременить с правдой и подготовиться к удару.
В конце концов, сон берет надо мной вверх, и я отдаюсь ему, вдыхая аромат цветочных духов. Что, если эти дни последние, когда я мог вот так, вдыхать её запах?
Так мы проспали до самого вечера. Когда открываю глаза, Андреа продолжает тихо сопеть рядом, все ещё крепко удерживая меня за руку.
«Не отпускай мою руку» – я помню эти слова.
Не отпущу. Никогда. Вопрос в другом: сможешь ли ты, птичка, держать меня за руку, узнав обо всем?
Я дал ей время, и как только она будет готова, расскажу ей. Обязательно.
Тянущая боль в груди дает о себе знать, когда пытаюсь привстать. От моего шипение, Андреа просыпается и резко садится, смотря сонными глазами, горящими испугом.
– Больно? Где-то болит? – в изумрудных глазах исчез сон.
Дьяволица боится прикоснуться ко мне, словно эту пулю пустила не она. Однако, пуля, которую она выпустила в моё сердце, намного сильнее настоящей.
– Нет, – качаю головой, сдавшись и откинувшись обратно на кровать, – Все в порядке.
– Но я же вижу, ты…
Договорить ей не дают. В дверь стучаться. Слышится голос Джулии.
– Синьора?
Андреа нехотя отходит от меня. Идёт к двери и открывает.
– Дон Лоренцо ждёт Синьора у себя, – выдает Джулия, вызвав на лице Андреа противоречия.