— Нет, не считаю, — Петровский тяжело вздохнул.
— А теперь скажи мне, Петровский, только ты обязательно скажи, — декан не сводил с него глаз, все больше напоминая коршуна, — как ты обычно обходишься с людьми, которые с твоей точки зрения относятся к тебе неуважительно? Да что там неуважительно, по-хамски, по-скотски! Нет, я требую ответа! Ты ответишь мне, Петровский, чтобы в полной мере понять мое решение!
— Жестко, — коротко сказал Петровский, опустив глаза, — предельно жестко… — он понял. В полной мере.
— Вновь выражаясь твоим языком: ко мне какие вопросы? — осведомился Карнаухов, подняв руки.
— Понятно, — Петровский встал, уяснив, что дальнейшая дискуссия бесполезна, — сессию в отведенный срок он не сдаст. И что, совсем ничего нельзя для него сделать? — он с почти угасшей надеждой посмотрел на декана.
— Цирк! — оценил тот, — детсад! А еще хотите казаться взрослыми, крутыми! В общем так, Петровский, говорю прямо: на моем факультете его не будет. И дело тут в элементарном уважении, должен понимать. Если я продолжу терпеть такие плевки в лицо, завтра студенты с ненулевой вероятностью вызовут девочек прямо в деканат, а меня выставят посмешищем и ничего нельзя будет сделать. Нет, история Фролова на юрфаке закончена, это однозначно, даже не просите. Но! Он может подумать о переводе на другой факультет. Я бы порекомендовал управленческий, там двоечников хватает, да и экзаменов сдавать не так много. Думайте… это мое последнее предложение. Другого не будет!
Петровский внутренне усмехнулся, вспомнив себя «в гостях» у Алана. Примерно такую же фразу он произнес там. Да и при наезде на начальника ЦИТ, вроде бы, звучало нечто подобное…
— Понял, Алексей Станиславович, — он кивнул, — спасибо вам!
— Не устаешь удивлять, Петровский! — заявил декан, — сегодня точно будет дождь, причем, метеоритный! Сначала просишь, а не требуешь, потом еще и благодаришь! Надо бы почаще ставить вас, так сказать, к стенке, может, тогда научитесь уважать хоть кого-то, кроме себя! Ладно, я тебя услышал, ты меня понял! А теперь будь любезен, позволь мне допить кофе в одиночестве!
Петровский кивнул и вышел за дверь.
— Счастливо! — бросил он секретарше, которая и от прошлой-то наглости толком не успела оправиться.
***
— Костик, ты это серьезно? — спросил Фролов осипшим голосом.
— Серьезнее не бывает, — ответил Петровский, облокотившись на диван.
— Да мне предки яйца оторвут! — рявкнул Фролов на все кафе.
— Не ори! — одернул Петровский, — от меня ты чего хочешь? Я ходил к Карнаухову, разговаривал, просил за тебя, но ты реально охамел, он прав! Дима, ну можно было подумать о том, что не надо про… ь тех, с кем вопросы не решаются вообще! Или ты, может, считаешь, что это из-за меня? — Петровский недобро прищурился.
— Да нет-нет, я тебя не обвиняю… — Фролов мгновенно успокоился и поднял руки в знак примирения.
— А по-моему, все-таки обвиняешь! — наседал Петровский, — или мне показалось? Ты считаешь, что я дебил Дима, скажи мне, что я дебил! Скажи, что я виноват в твоих бедах! — он по-волчьи оскалился. Фролов сглотнул, глядя на приятеля теперь уже только искоса.
— Да нет, не виню я тебя, сказал же! — буркнул он, — Костян, не прессуй, пожалуйста, и так хреново!
Он откинулся на спинку дивана и стал смотреть в окно, прикусив нижнюю губу. Похоже, считал свое положение безысходным. Петровский посмотрел на приятеля, стараясь полностью задавить в себе любую жалость к нему. Да что он, мать его, вообще может знать о безысходности?!
— На твоем месте, — начал Петровский после небольшой паузы, — я бы подумал над предложением Станиславыча. Поверь, Дима, оно самое реальное. Хочешь, обижайся, но ты на любом факультете был и останешься рас… м. Подумай, это лучше, чем отчисление. И потом, вопросы там решаются по слухам на раз-два, особенно через твоего нового друга! — он ухмыльнулся, с наслаждением отыгрываясь за прошлые претензии и обиды Фролова по поводу Соболева.
— Он мне не друг! — буркнул Фролов, — я думал, ты друг, а ты сидишь и издеваешься! Ты мне друг, Костик? — он посмотрел Петровскому в глаза.
— Я не издеваюсь, я предлагаю реальные вещи, — ответил тот, проигнорировав неудобный вопрос, — а ты сопли распустил, Фролов. Пойми, ты сам виноват. И никто за тебя не сможет твои проблемы решать. Отвыкни ты, наконец, быть мальчиком-мажором! Повзрослей! И не дуйся на меня, я уж точно последний, на кого ты вообще должен и можешь обижаться! Подумай, Дима. Получи уже заслуженные п…и от родителей и подумайте вместе! Я бы даже не сомневался, если честно…
— Да, Костян, — Фролов тяжело вздохнул, — ты и впрямь непробиваемый. Но, похоже, ты прав, другого выхода у меня нет…
— Взгляни на это с другой стороны, — спокойно заявил Петровский, — огребешь ты, Дима, по самое «не балуйся». Но зато, впервые ответив за свои поступки, по-настоящему ответив! — подчеркнул он, — ты, наконец, усвоишь жизненный урок и сделаешь выводы не только на словах…
— Костик, сейчас отвали! — Фролов вскочил, — меньше всего мне хотелось бы сейчас слушать твои нравоучения, я ими сыт! Все, увидимся! — он резко зашагал к выходу из кафе. Петровский проводил его равнодушным взглядом.
***
— И ничего нельзя сделать? — Макаров с надеждой посмотрел на парня в накрахмаленной белой рубашке.
— Я вас понимаю, — ответил тот, — но и вы меня поймите. Вы — студент, нигде официально не работаете, имущества, кроме двухкомнатной малогабаритной квартиры не имеете, как я понял, имеете на иждивении больную мать. Я не могу одобрить вам кредит.
— Да я все сделаю! — в глазах Сергея почти стояли слезы, — на десять работ устроюсь, хоть почку продам, но отдам, я вам обещаю! Деньги нужны сейчас, у меня мама умирает, понимаете?
— Я понимаю, — равнодушно ответил банковский служащий, — но и вы поймите: это зависит не от меня. Простите, Сергей, но я вынужден констатировать факт: никто вам такие деньги не даст. А микрозаймы просто не работают с подобными суммами, на случай, если вы рассматривали этот вариант. Мой вам совет: обратитесь к кому-то из знакомых, может быть родственников, я правда вам сочувствую…
— Если бы у меня были знакомые миллионеры, — проговорил Сергей, со злостью глядя на клерка, — как думаете, сидел бы я сейчас здесь, унижаясь перед вами и выпрашивая деньги?
— Простите, но я действительно ничем не могу помочь, — тот лишь повторил заученную фразу.
— Понятно, — Макаров встал, — до свидания…
— Всего доброго, — ответил клерк. Интересно, он сам понял, что сказал?
Сергей быстрым шагом покинул банк. Затем спустился