Киваю медленно. Он говорит так проникновенно, так словно ещё что-то может быть. И я отчаянно решаюсь это озвучить:
– Ты хочешь со мной отношений дальше?
– Я только что сказал, что я тебя люблю, – немного обиженно произносит и хмурится.
Господи…
– Игнат…
– Не важно, – обхватывает лицо руками, – Мне всё равно. Ты же не всё рассказала, я понимаю, главное я понял. Больше ничего не надо бояться. Ты всегда можешь рассчитывать на меня во всём. Я никогда не позволю никому тебя обижать, буду беречь и уважать, просто доверься мне, ладно? Не хочу, – качает головой, – не могу без тебя. Просто под кожу забралась и сидишь у меня, – усмехается секунду сам себе, а потом в глаза опять смотрит.
Ладони, обхватившие моё лицо привычно тёплые, глаза напротив излучают уверенность и спокойствие, а ещё какое-то затаённое ожидание.
Где-то там на периферии сознания я слышу, как открывается дверь, а тут в нашем коконе из сплетённых рук, ног и дыхания, звучит:
– Выходи за меня.
Тишина длится всего пару секунд и её безжалостно разрывает протяжное:
– Э-э-э… братан, ты вроде не бухнул столько…
Не обращаю внимания, смотрю в затягивающий омут чёрных глаза. Смотрю и теряю дар речи бесповоротно.
– Свали нахуй, а? – а мне, нежно шепчет, – скажи: «Да».
И в этом его «скажи», столько надежды. Что меня топит в безумии. Поддавшись порыву, отвечаю:
– Да…
Улыбка. Счастливая такая. Короткий поцелуй в губы. Теперь как дурочка улыбаюсь уже я. Сердечко шалеет окончательно. Бьётся. Так сильно бьётся.
Мы сумасшедшие… точно ненормальные.
От переизбытка информации меня штормит.
– Ахуеть… – выдыхает младший брат моего… моего жениха?
– Кир, свали, а? – не отрываясь от моих глаз шикает Игнат.
– Ага… Я эт, чё пришёл… Ник в отрубоне, поднимать не буду, Миха стрипуху куда-то уволок, хер знает, но явно не придёт обратно. А я к родакам. И тут эт… телефон орёт.
Перевожу взгляд на Кирилла и замечаю в его руках мою сумку, откуда действительно звучит мелодия. Быстренько забираю и начинаю шарить руками по дну, в поисках телефона.
– Куда ты пойдёшь такой? Распиздяй, бля. Тут оставайся.
– Да идите вы на хер. Слушать охи и стоны и не нанимался.
Моё лицо заливает краской. Бесцеремонность Кирилла зашкаливает. Ужас какой.
– Пиздюлей словишь сейчас. В комнату вали спать.
Закрывается дверь, а я смеюсь и прячу лицо на плече Игната. Какой кошмар… просто ужасно. Игнат тоже расслабляется, смеётся, гладит меня. Телефон так не вовремя начинает орать в моих руках. Вздрагиваю и перестаю смеяться.
Чёрт… этого ещё не хватало. Подрываюсь и встаю на ноги. Метаться начинаю.
Мама. Почему-то испуганный взгляд кидаю на сидящего Игната. Он опять хмурится и встаёт, без слов у меня трубку забирает, хмыкает почему-то и принимает вызов. Замираю.
Мы с мамой плохо попрощались, я ушла из дома, теперь получается, что трубку не брала. Я всё ещё злюсь на неё, но и чувство стыда не отпускает. Могла бы и позвонить, сказать, что у меня всё нормально.
Чудо-дочь…
– Здравствуйте многоуважаемая тёща, рад вас слышать. Рита у меня, – тишина, потом он так же весело продолжает, – нет, всё прекрасно. Не переживайте. Куда я её на ночь глядя из дома отправлю. Тут, конечно. Да, мы завтра за вещами приедем. Нет, не пошутил. Да, спасибо. И вам хорошего вечера. – безукоризненно вежливо произносит.
Подмигивает совсем по-мальчишечьи и сбросив вызов, кидает телефон на диван. Притягивает меня к себе за талию.
– Я в шоке, – тихо шепчу.
– Я тоже…
Улыбаюсь пока целует. Солёный вкус от моих слёз, нотки алкоголя и сигарет, но всё это меркнет и бледнее на фоне того тепла, что разливается, между нами. И оно действительно топит с головой. Но ни так как раньше, а выходя на какой-то новый уровень. На наш уровень.
Глава 26
Утром прихожу в себя.
Открыв глаза долго смотрю на него, разглядываю и улыбаюсь как дурочка. Почему-то кажется, что мы вчера перебрали знатно, наобещали пьяные друг другу какой-то невероятной фигни, а утром это всё обнуляется.
Невозможно поверить.
Наверное, поэтому не бужу его и просто соскальзываю с кровати. Хочу уйти. Не сбежать, а именно уйти. В душ надо бы сходить. Мы вчера обнимались после разговора и так уснули. Наговорились до онемения языка. Светало уже, когда глаз закрылись, и я провалилась.
Засыпала какая-то восторженно-опьянённая, хотя не сделала ни глотка. А вот утром шарахнуло пониманием. Вероятно, он не совсем отдавал отчёт в том то говорил… и брак… сейчас. Мы только армагеддон пережили, а он замуж… люблю. Я с ним прощалась, а он люблю…
Господи. Улыбаюсь и головой качаю.
Сомнения опоясывают, но мне, как и любой девочке хочется верить в сказку. Любовь неземную, где раз и навсегда. А ещё страшно, что он глаза откроет и между нами встанет всё то, что и стоит до сих пор. Не скажу вслух, но я участвую как ЭТО бродит в воздухе, невысказанным монологом. А ведь поговорили вчера. Мало… очень мало.
– Ей, ты куда?
Игнат сгребает меня и обратно укладывает, к себе спиной прижимает, собственническим жестом притискивает. Знакомо в волосы утыкается и вдыхает глубоко. Мне щекотно, пищу и выпутаться пытаюсь. Деланно пихаюсь, он фиксирует, мне как-то чисто по-женски приятно.
– Если ты бежать, то как-бы поздно уже, – хриплым ото сна голосом.
Перестаю барахтаться. Затихаю, дыхание перевожу и касаюсь этой темы.
– Игнат… мы всего пару месяцев и…
Мужчина, буквально секунду назад расслабленно вдыхающий, кажется, меня всю сразу, напрягается.
Чёрт… испортила всё. Прикусываю язык. Лучше бы молчала.
Разворачивает к себе лицом, я же быстро утыкаюсь носом в грудь, банально пряча лицо. Я-то знаю какая опухшая сейчас… красотка.
– Это типа ты подумала и решила, что не хочешь замуж? – с претензией произносит.
– Нет, просто, может быть, мы торопимся…, и мы всего пару месяцев и сразу брак, – шепчу сбивчиво.
Говорить громко не получается, я себя глупо чувствую сейчас. Вдруг он забыл всё, а я тут с этим со всем… Словно навязываюсь. Не знаю, как объяснить.
– А… ты про это, – выдыхает, – Чего жать? – хочется ещё сказать, но почему-то начинает меня отстранять, решает в глаза посмотреть, я активно сопротивляюсь, – ты чего прячешься? Плачешь что-ли?
– Не-е-ет! – практически кричу, – Не хочу, чтобы смотрел, у меня лицо опухшее, капец.
Замирает. А потом ржать начинает.
Я обиженно в бок его толкаю несколько раз, потом под рёбра. Он смеётся и