Так сладко это звучит, как карамель растекается. Прикрываю глаза, откровенно наслаждаюсь ещё один вдох и резко отстраняюсь. Я как-то дала себе слабину, было очень больно потом, поэтому хватит.
Игнат не пускает, напряжённый весь, стискивает до боли. Даёт понять, что не пускает. А я… а мне… а мне всё внутри рвёт от этого.
– В случае чего сразу бежать, – усмехается без злобы, просто констатация факта.
Мне нечего на это ответить. Он прав.
И тут же о другом думаю. Переключаюсь. Один ритм сердца сейчас. Я чувствую, как его сильно колотится, моё подстраивается в такт… Вот это нравится, а всё остальное нет.
Ещё секунду… ещё одну. Давай просто молча. Неправильно, ни так всё, но одну секунду…
– Зачем пришла? – Еле слышно.
Распахиваю глаза.
Не было секунды.
Жаль.
– Хотела убедиться, что тебе за это ничего не будет, – честно признаюсь.
Смеётся хрипло в мои волосы.
– И всего-то? Ты серьёзно?
Разворачивает лицом. Не решаюсь обнять в ответ, хотя нахожусь в коконе его рук. Хочу этого и не делаю. Вглядываюсь в глаза. Я так много раз смотрела на него и так часто потом лёжа одна в кровати думала, что больше не увижу, что от этого тоже больно. Жжёт меня рядом с ним, ничего не поделаешь.
– Да. Ольга Семёновна… мама Андрея, она тебя обвиняет, она кричит, что посадит… что… – голос срывается.
Всхлип сам собой вырывается, ладонью закрываю губы, стискиваю.
– Бля… – утыкает меня в себя носом, – пиздец. Мамочке пожаловался… мужик хуев.
Гладит по волосам, каким-то массирующим движением. Мурашки бегут.
– Я не хочу, чтобы ты из-за меня пострадал. Прости. Я этого всего не хотела.
Отстраняет меня, в глаза разглядывает. И злиться начинает. Выходит из себя молниеносно. Эта резкая перемена в настроение откровенно пугает. Сбивается дыхание. Во все глаза смотрю на него.
– А чего ты хотела? – рубит, – Мне, когда врала в глаза, ты чего хотела? Когда трахалась со мной перед тем, как гордо развернуться в закат и свалить, ты о чём думала? – резко бьёт словами, и я отшатываюсь.
Это жестоко. И пальцы, сжавшиеся на моих плечах – боль доставляют, но слёзы не из-за этого покатились. Я вдруг поняла, что он ненавидит… остро, болезненно, отчаянно. А объятия – это фантомные боли. Ему больно. Отпускаю обиду на грубость.
– Я… я…
Секунды молчаливого контакта вытягивают силы. Высасывает досуха.
– Ну, давай. Смотри мне в глаза, – держит за подбородок, не больно, но от этого не проще, когда глаза увести пытаюсь, дергает его выше, сам вплотную стоит. – Давай, смотря в глаза скажи.
– Я тебе не подхожу изначально.
– Ебать…
Психует и отступает обратно к стене. Сверлит тяжелым взглядом. Обхватываю себя руками, он это видит и матерится сквозь зубы. А я больше не хочу вспышек. Ослепило меня, глаз не разлепить, мушки летают, роговицу обожгло.
– Просто хочу убедиться, что всё хорошо, – тараторю.
– Могла позвонить, – парирует ровным тоном.
Обжигаюсь, губу закусываю, на физическом уровне чувствую, как меня продавливает. Минуту назад обнимал и был как родной, а сейчас чужой, далёкий и холодный.
– Да, ты прав. Я уйду.
Головой качает, давая понять, что нет, не уйду. Сверлит тяжелым взглядом. Без его объятий зябко. Разгоняю мурашки руками.
Кивает на диван, и я без лишних слов просто прохожу и сажусь на него, занимая как можно меньше места. Это выходит автоматически. И отчего-то проще становится. Точнее… я знаю почему. Игнат принял решение за меня, в который раз. Эта его неуступчивость и желание чтобы я говорила. Если он не станет настаивать, я буду молчать. Мы это понимаем.
– Расскажи с самого начала. Я уже видел и видео, и прекрасно помню, что твоя подружка рассказала.
Судорога по коже. В панике бросаю взгляд на Игната. Чуть суженные чёрные глаза ничего мне не говорят. Сглатываю вязкую слюну.
Он видел…
Как же не хочется в это верить…
Он видел… Почему я решила, что лучше закрыть на это глаза?
Чувствую себя неуютно, плотно колени сжимаю, вся в клубок превращаюсь. Не знаю, что больше пугает в этой ситуации. Его тон или то, что он действительно видел.
– Давай Рит, наберись смелости и расскажи.
Присаживается на пол у моих ног, опираясь спиной о диван, закуривает. Запах сигаретного дыма разливается по пространству. Смотрю на красивый разворот мужских плеч, обтянутых майкой. Внутри меня пустота и понимание, что для этого мужчины я навсегда останусь неприятным воспоминанием. Воспоминанием, которое он захочет забыть, но всё равно будет помнить. Это ужасно.
Радуюсь, что он спиной ко мне, говорить в его затылок проще. Игнат в очередной раз под меня подстраивается. Я идеализировала одного мудака когда-то так сильно, что нормального парня упустила. Вот такая неприглядная правда. Так глупо получилось. Наивно и глупо. Современные девушки куда более осмотрительны чем я.
Делаю плавный вдох и на выдохе рассказываю. Почему-то мне кажется, что он должен знать с самого начала, просто историю девочки, которая влюбилась. Я оправдываю себя, кидаюсь защищаться, понимаю это и замолкаю. Игнат не смотрит, не поворачивается, просто тушит окурок и откидывается глубже, чуть сползает вниз закрывая глаза. Молчит.
Перевожу дыхание, заламываю пальцы и опять продолжаю говорить, но уже без лишней воды. Не надо этого. А ещё избегаю рассказ про секс с Андреем, ни про первый раз, ни про унизительные сцены после. Не хочу этой грязи. Обтекаю её. Хватает того, что Игнат видел эти кадры, пусть думает, что это максимум моего падения.
– Зачем в клуб пошла?
Вопрос заставляет вздрогнуть. И я отматываю целый месяц вперёд, чтобы ответить:
– Марина уболтала. Я не хотела совсем. Она была настойчива, и мы пошли.
Смеётся хрипло.
– Бля… эта девчонка заслуживает отдельных оваций. Везде пролезет и выкрутит как надо. Капец девка.
Скупо улыбаюсь. Он в ахере полном, но по Марине не прокатывается. Это скорее похвала. Ещё одна разница с моим бывшим.
– Почему мне не сказала? Я же спрашивал, – говорит с нескрываем укором.
Снова скачок… И снова выбивает из колеи. Прикусываю губы в этот раз до крови.
Не сказала, потому что не хотела огласки, не хотела, чтобы ты знал лишнее, не хотела признаваться, не хотела сталкивать, потому что боялась. Вот того что произошло впоследствии боялась. Даже сейчас не хочу говорить, поэтому начинаю с: