Кидаю тряпку обратно, прощаюсь с мамой и опять иду в обшарпанную душевую. Натираюсь мылом, всю себя намыливаю и плачу. Тело можно очистить, а вот душу нет. Я шлюха в своих глаза, в глаза тех, кто это видел и того, кто меня трахал.
Девочка лёгкого поведения, которой плевать с кем. Готова бросаться в любые более-менее теплые объятия.
Как же это грязно.
Глава 9
Игнат
Чиркает зажигалка, густая струйка дыма в потолок, руки замком сложены на груди.
Всё это полная хуйня, большинство людей, увлекающихся спортом, курильщики со стажем. Я сам бросал неоднократно, потом снова начинал, опять бросал. К слову, бросал – это самое хуёвое слово в мире.
Я не джентльмен, совсем ни разу, но даже мне в падлу тихо и молча свинтить, не сказав примитивное пока. Качаю головой. Пиздец. Пойти сдать анализ на ЗПП?
Затягиваюсь ещё и выкидываю окурок.
Ебанись…
Сжимаю кулаки. Психую. Контроль агрессии на максимум, но всё равно, блять, пробивает до костей. Это надо же было так… Сука… прищуриваюсь, смотря на проспект вдалеке.
Хватаю телефон с тумбочки, набираю сообщение Базову, потом торможу, на часы смотрю. Рано… Нажрались вчера и дрыхнут, хрен кто ответит. Раздумываю секунду, ехать или нет? Могу не предупреждать, меня не попрут если заявлюсь, но это вежливо, что-ли.
Юристы самые вежливые люди в мире.
Откладываю телефон, яд разочарования отчего-то сжигает нутро. Решаю, что просто ввалюсь с пивасом наперевес. Народ оценит. Ник вчера закатил вечеринку на даче родителей, она тут в пригороде находится, минут тридцать добираться. Я тоже должен был там быть, вместо этого пошёл с Маратом, составил, блять, компанию. Он сестричку бдить, я в довесок.
Сжимаю зубы. Лучше бы пошёл бухать к Базову.
Закидываю шмотки в сумку, беру ключи от тачки и захлопываю входную дверь, оставив сожаления, неоправданные надежды и ещё какой-то ворох непонятно чего. Пошло оно всё на хер. Нет, так нет, я в жизни ни за кем не бежал, тут точно не побегу.
Но почему-то начинает печь за грудиной. Решаю, что это похмелье и первым делом направляюсь в ларёк за водой.
Просто, всё на хрен. Потрахался и нормально.
Выехать со двора не успеваю. Мать звонит. Быстро узнаю, что и как. Про Кира, естественно, разговор. Надрался, мозг матери вынес. Желание уебать родному брату возрастает.
– Сынок, я не знаю, что с ним. Может наркотики?
Мать плачет, у меня зубы скрипят. Она отцу не скажет этого, отец у нас дай боже каждому такого, дурь выбивает с зубами, если надо.
– Ма, нормально всё, просто перебесится и всё.
Коуч из меня дерьмо вышел. Братца угомонить я не могу. Ни спорт, ни бабы, ни нормальная компания. Он просто слетает с катушек и всё. Сука.
– Он в армию хочет. Сынок… армия. Сказал институт брошу и уйду. Господи, Игнат… таких трудов стоило его туда запихать… Игнат…
Да блять… Одна и та же песня по кругу.
Мелкий с самого начала противился идти в юридический. Но, кто его спрашивал. В семье, где мать судья, а отец прокурор города, выбор детей очевиден. Мне нормально, братец встал на дыбы. Он всегда такой был, против системы с голой жопой. Дебил.
У нас дед полкан в отставке, система с самых соплей.
Этот выделяется как дерьмо на глазу у белки. В семье не без урода. Все нервы вымотал. Живём в разных квартирах, а ощущение, что он всё ещё где-то за стенкой, вечно орёт и права качает.
– Всё нормально будет, я поговорю с ним.
Сжимаю руль крепче, самого бомбит, того и гляди взорвёт. День дерьмо с самого утра.
– Спасибо, родной, – мать носом шмыгает, а потом включает саму себя, – Вчера говорила с Петром Анатольевичем.
Блять…
– Жалуется на меня?
Перестраиваюсь в левый ряд. Водитель аудюхи вяло возмущается, сигналит. Сорян, брат, слишком агрессивно вышло.
– Нет, конечно, просто говорит, что ты не особо вкладываешься. Рвения нет. Игнат, тебе совсем там не нравится? Хочешь, я попрошу и тебя переведут в другой отдел? Секретарь судьи – это отличная практика, я сама так бегала пару лет, но аппарат большой, можно в другое место.
Зубы натурально скрипят, притормаживаю бэху в кармане у магазина. Разговор с матерью на башку после похмела ни то, чего я хочу.
– Нет, не надо. Устал просто.
– Точно всё хорошо? – участливо интересуется.
– Естественно. Защита мам, работа, просто задолбался немного.
Успокаиваю, вру. Скажешь разве ей правду? Помимо того, что на меня год смотрят как на щенка, который с подачки родителей на теплом месте сидит, так ещё и кузнечиком называть начнут, то ещё начало карьеры. Как бы то ни было, а социальные связи мне нужны. Без связей никуда. Пилить сук, на котором сидишь в гос учреждении – это полным долбаёбом надо быть.
– Пётр Анатольевич шикарный специалист, он многому тебя научит. Слушай как он говорит, что делает, – наставляет.
Устало виски тру. Мама… ну, твою же мать.
Старый хер Анатольевич ебёт шлюх прям в кабинете по вечерам, настолько оборзел, он сука даже конверты не прячет, которые ему пропихивают. И вроде бы ничего нового в этом нет, но он, сука, мразь по жизни. Как натягивать баб и распивать коньяк, я научился без него.
Но…
И если бы это старый конь не был преподавателем матери, я бы к нему и не попал. Мою золотую задницу пропихнули по одному звонку, чему был несказанно «рад» весь коллектив. А ведь на моём месте должна была быть Леночка, которая из платья выпрыгивала как хотела именно этого.
Посасывать мёд с золотой ложки тоже не всегда круто, рано или поздно приходится хряпнуть и дерьма. Когда тебе десять, сбегать к родителям и жаловаться – ещё норм, когда ты взрослый мужик с дипломом, напрягать мамочку – это полный пиздец.
Анатольевича мне преподнесли как манну небесную, расписали перспективы, мать подпрыгивала от счастья. Пошёл. В первые полгода даже на заседания не брал, бумагами закидал по самую макушку. Всю мудатню скинул на меня. Думал от рутины сдохну. Потом как-то веселее стало. Заседания, правки, более-менее интересные дела. Иногда тоже муторно, но учишься протоколировать заседание как колибри хреначит своими крылышками.
Арбитраж – это пиздец. Пётр Анатольевич – пиздец в квадрате. А ещё… Арбитраж – это не моё. Моя цель Верховный. И это ещё нужно доползти. Планочка то высока. Борзотки, упрямства и