На этот вопрос Адриана не знала ответа. Теперь они сами за себя. Она сама за своих детей. Даниэля, ставшим опорой для всех, больше нет.
Больно, но правда.
Когда девушка вышла из комнаты, услышала шум внизу. Она пошла на голоса и приближаясь к лестнице, понимала, что доходило до ее слуха. Ей это вовсе не нравилось.
– Что это значит? Девочке нет даже десяти, – узнала в этом голосе Габриэля.
Он старался быть спокойным, ведь даже сейчас, проживая потерю друга понимал, что нужно держать себя в руках. Но в сердце была дыра. Понять и принять всю ситуацию было трудно.
– Габриэль, – Адриана услышала Карло.
Он был совершенно спокоен. Будто бы, черт возьми, не убили Дона самого влиятельного клана в Европе. Не убили Даниэля. Дри хотелось все сказать старику в лицо, наплевав на правила, но прекрасно осознавала, что этим никому не поможет.
– Ирландия нам нужна. Нам нужна их помощь. Неужели ты не видишь? Гамбино убил Даниэля. Они не остановятся. Единственный способ: устроить связь с Ирландией, – объяснял Карло.
Адриана все ещё находилась в тени, крепко сжав стеклянные перила лестницы. Она даже думать не хотела о ком шла речь, ведь ее пугали собственные мысли.
– Да и я не говорю, что нам придётся отдать девочку сейчас, – в словах Карло заиграли нотки издевательской усмешки, – Как только она достигнет совершеннолетия, мы укрепим союз.
Сердце Адриана упало к ногам. Она слышала его треск.
– О какой девочки идёт речь? – громкий возглас пробился сквозь стены.
Это не был голос Дри, хотя она очень хотела кричать. Но прекрасно знала, кто кричал вместо неё.
Каир.
– Что ты сделал? – он надвинулся прямо на Карло.
Глаза его горели от неистовой ярости, готовые сжечь все дотла.
– Что. Ты. Сделал? – настойчиво процедил он. Казалось, вот-вот и сжатый кулак встретиться с челюстью Карло, но Каира перехватил Габриэль.
Он силой оттянул друга от беды на его же голову.
– Стой. Это не решит проблемы.
– Не решит проблемы? – снова рёв.
Такой яростный и отчаянный, что все члены семьи вышли на балкончик второго этажа. Адриана же не чувствовала ног, падая прямо на ступени. Не хотелось верить в услышанное.
– Он говорит, что пообещал Неру этим ублюдкам! Твою мать, Габриэль, – Каир вцепился в рубашку друга до скрипа ткани, – Мы потеряли друга! Мы его потеряли, а он решил жизнь маленькой восьмилетней девочки! Он…он сошел с ума!
Его разъедало горе за потерянного друга и ярость за девочку, с небесными глазами как у мамы. Нера все еще верила в единорогов, а её уже отдали другим. Каиру было больно за её мать. Женщину, которую он любил. Женщину, чьи слезы ранили сердце.
– Он – твой Дон! – ещё один мужской рык ударился об самые стены особняка, – Теперь он твой босс! Он! – Габриэль встряхнул Каира, желая криками докричаться и до самого себя. Будто мог этим поверить в смерть Даниэля.
Габриэль не мог дать волю эмоциям как Каир, но внутри ломалось все. Рушилось от начала до конца.
Все вокруг замерли. Осознание ударило по каждому.
По Адриане, стоявшая на краю обрыва. Инесс, по щекам которой стекали слезы, и по Кристиане, держащейся за сердце, уже не в силах терпеть все. Женщина понимала, что теперь власть не у ее семьи. Это пугало.
– Ну…, – самодовольно вытянул Карло, как только наступила тишина, – Думаю, теперь вам стоит свыкнуться с этой мыслю. Даниэля больше нет. – он ушел, оставляя всех в своём горе.
В этот день был разрушен весь дом. Вся семья. Не осталось ничего.
Руины. Вот во что все превратилось.
Через неделю клан «Corvi» официально возглавил Карло Конселло. Он давился своей гордостью. Был горд, что завоевал так называемый престол и отомстил за смерть любимой женщины.
Он устранил единственную причину смерти Аники.
Если бы не тот ребёнок тогда, Аника была бы жива. Лоренцо не пошёл бы по её следам, если бы она не родила этого уродыша. Все было бы иначе.
Но теперь назад пути нет. Карло наконец на том месте, где с самого начала должен был быть он, а не его никчёмный брат.
Одно Карло знал точно: теперь настало его время.
Он сделает все, чтобы стереть в порошок семью его брата.
ГЛАВА 6
Андреа
«Я не понимаю, почему это называют разбитым сердцем. Такое чувство, что и все кости сломаны тоже».
(Д. Лето)
Неделя проходила мучительно медленно.
Каждый божий день я ждала.
Ждала, когда он проснётся.
Ждала, когда смогу сказать ему уйти.
Ждала, когда увижу свою дочь. Смогу быть с ней по ночам и вдыхать её ангельский аромат.
Ждала. Ждала. Ждала.
К слову, с Тиной мы виделись каждый день, но даже этого было недостаточно. Найл приходил ежедневно, меняя перевязку и следя за общим состоянием Даниэля. За все время больше не вступала за порог комнаты. Только мельком смотрела с дивана, когда Найл открывал дверь и входил.
Признаюсь, я всегда стояла перед комнатой Даниэля, но не заходила. Это было подобно тому, как насыпать соли на все ещё открытую рану. С каждой секундой рядом с ним, швы зашитых ран, рвутся, заставляя истекать кровью.
Было невыносимо.
Сегодня ровно седьмой день этого насилия. Я сидела на террасе заднего двора на деревянных ступеньках, следя, как над домом пролетали самолёты, являвшиеся частым явлением. Мы привыкли к постоянным шумам над головой или ярким ночным цветам в небе, когда воздушные судна пролетали ночью.
Именно сейчас так и было. Я следила за красными и жёлтыми фонарями летевшего самолёта в небе, кутаясь в коричневый тёплый плед.
Октябрь. В Дублине дул холодный ветер, пробивающий кости до дрожи.
На часах всего десять часов ночи, но на нашей улице была такая тишина, что слышан лишь белый шум и пение сверчков. Эту идиллию разрушил только один голос.
– Андреа?
Вокруг застыло все. В том числе и моё сердце.
Этот голос.
Господи, пять лет.
Я не слышала его пять лет, но он совершенно не изменился.
Я перестала двигаться и моргать, а потом резко повернулась. Сердце вспомнило свои функции. Оно так рьяно забилось о ребра, что казалось пуститься в бег прямо сейчас.
Даниэль стоял у стеклянной двери выхода на террасу, а я не могла даже подняться с места.
Мы молчали. Слов и не нужно было. Одно мое имя из его уст, заставило сжаться конечности и покрыться мурашками тело.
– Ты