– И меня отведите, – попросил Марк. – Чувствовать себя беспомощным – жутко, хочу быть хоть чем-то полезен.
Он так просто озвучил мои сокровенные страхи, что я онемела. Разве можно признавать собственное бессилие вслух?! Так и молчала, пока Даниэль выводил нас на улицу. Очнулась только когда Юлия закричала:
– Наконец-то! Вы пришли в себя и даже ходите.
– А еще говорим. И можем послать далеко и надолго! – отозвался Марк.
В следующие полчаса мы ходили внутри нарисованного квадрата. Юлия описывала нам, какие именно руны были в углах, а мы с Марком подпитывали их своей магией. Заодно устроила небольшой зачет, опросив своих студентов сразу по нескольким важным темам начертательной некромантии.
Позже мы сели есть, и говорили ни о чем.
Иногда я просила Александра или Даниэля рассказать, что происходит вокруг. И они снова и снова неустанно описывали один и тот же пейзаж. Так было немного спокойней. Хотя сердце стучало со сбоями, а взгляд, хоть и не видящий, то и дело устремлялся в сторону, куда по словам ребят, увели Конрада.
И в голове роились вопросы:
«Как они там? Не нуждаются ли в помощи? Не заманили ли нас в жуткую ловушку, откуда я не смогу помочь выбраться?!»
Глава 11
Они вернулись вечером.
Я услышала голос Умса издалека.
Мы с Даниэлем и Марком сидели на улице. Я вспоминала все, что знала о старой магии, рассказывала парням, но увы, почти ничего из этого не могло пригодиться. И все же, за прошедшее время на стенах охотничьего дома появились еще три руны. Даниэль рисовал их углем, следуя за моим пальцем. А затем вырезал ножом.
Юлия и Александр отдали рунам часть своей силы. В остальных было пусто. И это пугало.
Место, в котором мы оказались, высасывало магию с немыслимой скоростью. Наполнялся резерв ужасающе медленно.
– А вот и наши болезные! – сказал Умс, как только они подошли к нам.
Я повернула голову на звук, чувствуя жгучее желание проверить зрение. Но поверх глаз по-прежнему была повязка, пропитанная лечебной мазью.
– Как сходили? – спросил Даниэль. – Что узнали? Все нормально? Вид у вас потрепанный.
Я нервно сжала и разжала кулаки.
– Нормально, – ответил Таттис, и тут же спросил сам: – Он… не вернулся?
Щенок пропал ночью, и больше его никто не видел.
Даниэль ничего не сказал, но, наверное, дал понять ответ другим способом, потому что Таттис пробормотал ругательство и ушел. Я слышала шаги.
И замерла в ожидании.
Мое мнимое спокойствие почти дало трещину, когда Конрад все же заговорил:
– Привет.
Он оказался передо мной, совсем близко. Присел напротив моего бревна. Я повернула голову и… протянула вперед руку. Сама. Это было еще одно желание, которое хотелось исполнить немедленно. И его я выполнить могла, на время забыв о гордости. Мне требовалось прикоснуться к Конраду. Убедиться, что он действительно здесь, и с ним все в порядке. Последний раз я видела его в одиночестве нападавшим на ведьм…
Конрад взял мою ладонь в свою, слегка сжал, и я облегченно вздохнула. С закрытыми глазами поддаваться эмоциям оказалось гораздо легче.
– Как вы здесь? – спросил Конрад чуть погодя.
– Наслаждаемся жизнью, – усмехнулась я. – Чистый воздух, дом на отшибе, вкусная сытная еда – будто отпуск у любимой бабушки. При случае, обязательно повторим.
– Всегда знал, что темные маги – страшный народ, – засмеялся Конрад в ответ. – Так и знал, что тебе здесь понравится.
Я тоже заулыбалась. И вдруг Конрад погладил мое запястье и спросил абсолютно серьезно?
– Как ты, Лиара?
Зачем он так? Клянусь, до этого я держалась совсем неплохо. Какой из меня куратор, если не смогу подавать пример другим? Ужасный. Поэтому я старалась не жаловаться и не жалеть себя. А тут… задрожали губы и захотелось шмыгнуть носом.
– Не вижу, – прошептала, боясь говорить громче. Вдруг голос подведет, и моя слабость станет еще очевидней?
– Это временно, – напомнил Конрад.
Я поспешно кивнула, а он вдруг присел на мое бревно, обнял и тихо повторил:
– Зрение скоро вернется. Эта беда пришла на время. Обещаю.
И мне показалось, что убеждал он не столько меня. Будто… и сам вчера испугался, глядя на наш с Виктором жуткий забег в пасть нечисти. Или я это себе придумала, потому что захотела стать для него действительно важной?
Скорее всего.
– Болотные девы поют свои песни сотни лет, – снова заговорил Конрад, принявшись поглаживать меня по плечу и прижимаясь виском к моей макушке. – И каждый слышит в них свое, Лиара. Эта нечисть страшна тем, что чувствует потаенные страхи, обращается к ним и обещает забрать себе. Исцелить. Но ничто не дается просто так. И боль уйдет не одна, а вместе с тобой, потому что она – часть тебя. Как и счастье. Чем больше боли внутри человека, чем он неуверенней или напуганней, тем легче отзывается на чары болотных дев.
Я вспомнила ночь.
И Конрада, легко противостоящего зову.
А затем себя. Сомнения и страхи во мне давно затмили все хорошее. Они заполнили мою душу много лет назад, продолжая разрастаться, как грибок в сыром помещении. И я поощряла их рост, боясь даже надеяться на перемены к лучшему.
Я привыкла никому не верить, ничего не делать просто так, рассчитывать только на себя и подставлять подножку первой. Я сама вытеснила из души свет, с энтузиазмом продолжая погружение в темноту. И придумывая этому сотни оправданий. Налсур говорил об этом, но все зря. Если человек не готов исцеляться, ему не помогут ни один совет, друг или лекарство.
Зло невозможно рассмотреть внутри себя, если ты не желаешь видеть…
Все это требовало осмысления и принятия. А еще понимания, как жить дальше.
Доброй и пушистой милашки из меня уже точно не получится. Но я могла изменить свой путь. Начать сворачивать в нужном направлении маленькими шагами. Постепенно.
А пока удивляло другое: Конрад, крепко обнимающий сейчас, будто и не замечал, насколько скверный у меня характер. Он оставался рядом, несмотря на злые шутки, обвинения и вечное подозрение во всех мыслимых несчастьях. И даже признал как-то, что именно такой я его зацепила.
Это было ужасно глупо.
И ужасно мне нравилось. С каждым днем все сильнее. Но не говорить же ему подобного?!
– Отодвинься, – буркнула я, – повязка на моих глазах воняет чем-то ужасным. Кажется, Даниэль так за что-то мстит. Он точно добавил туда что-то мерзкое.
– Да, запах отвратительный, – согласился Конрад. – Но с другой стороны, он отпугивает комаров. И от тебя, и от меня. Поэтому я рядом.
– Грубиян, – пробормотала устало. – Ты должен был сказать, что не чувствуешь запаха. Чтобы мне не было неловко.
– Давай я компенсирую грубость своей благодарностью? – предложил Конрад. – Спасибо за ужасный запах от твоей повязки, Лиара. У меня даже нос пробило, хотя был легкий насморк. Ты – мое спасение.
Я цыкнула, сбросила его руку со своего плеча и, с удовольствием почувствовав. что он вернул ее обратно, быстро перевела тему:
– Итак, на тебя песни дев не подействовали. Значит, ты у нас бесстрашный?
– Еще год назад так и было, – согласился Конрад, притягивая меня к себе.
И я бы вырвалась, честное слово! Но на улице холодало, а от Экхана шло тепло. Эгоизм не позволил отдалиться, только поэтому прижалась крепче…
– Я встречал болотных дев на западе и легко противился зову тумана, – продолжил Конрад. – Чего уж, тогда и суккубы не могли на меня повлиять. Но вчера слышал песню.
– Серьезно? – удивилась я. – У тебя появились страхи?
– Выходит, что так, – усмехнулся Конрад. – Мне девы обещали подарить покой, забрав напрасные мечты. Они пели о том, что я никогда не смогу получить желаемого и упущу ту, о которой думаю все чаще. Потому что именно я невольно стал причиной самых плохих перемен в твоей жизни. Пели, что ты никогда не сможешь смотреть на меня без ненависти. Никогда не сможешь доверять и пойти навстречу. В общем, да, Лиара, они легко нашли мою слабость. Но просчитались. Ты была рядом, и хватило одного объятия, чтобы сбросить наваждение.