Ещё через три часа за дверью послышались глухие шаги. Я сидел на кушетке с закрытыми глазами и при появлении этих звуков, хлопнул ладонью по каменной стене камеры. Хлопок, шаг, второй хлопок, шаг.
Рост метр девяносто — два метра. Вес порядка ста десяти килограмм. Длинный, чеканный шаг. Не нужная в сущности информация, но полезное наблюдение и занятие для разгрузки мозга. Тем более, что гость пришёл ко мне.
Забренчали ключи, замок натужно заскрипел. Стоило гостью распахнуть дверь, в камеру проникло больше света и резануло по глазам.
Проморгался, привыкая, и взглянул на визитера. С параметрами его габаритов я не ошибся. Короткий ёжик тёмных волос, ухоженная борода и густые, немного закрученные, усы. Хмурые толстые брови, мощный лоб и квадратная форма челюсти. Над правой бровью шрам, не от стали, а когтя. Одет он был в явно тёмно-золотой военный мундир, слишком уж похоже это одеяние на те, что я видел в прошлой жизни.
— Здравствуй, Виктор, — пробасил он, внимательно рассматривая меня голубыми глазами. Щелчок пальцев и под ним, прямо из пола, вырос каменный стул, на который он с глухим звуком сел.
Я свесил ноги и поставил стопы на пол. Чуть подался торсом вперёд, а руки положил на край кушетки. Это не укрылось от визитёра, он ухмыльнулся в бороду и покачал головой.
— Уверен, что сладишь? — провокационно бросил он.
— Если потребуется — да, — не повёлся я и красноречиво посмотрел на его левое плечо. Этот человек владел стихией земли, но его энергетическая структура повреждена. Конкретно в левом плече. Слабое место.
Брови мужика приподнялись в удивлении, ухмылка стала шире.
— А ты хорош, — покивал он. — Но моя травма не помешает мне, уж поверь.
— Кто ты и что тебе нужно?
— Неправильные вопросы, Виктор, — повёл он подбородком. — Правильнее будет спросить: кто я и что мне нужно сделать?
Знакомая постановка разговора, сам так делал ни раз. Как и отвечал в таком же стиле. А потому всё, что от меня добился гость, было молчанием.
— Мд-а, будет сложно, — почесал он бороду, понимая, что начали мы не с того. — Скажи, ты знаешь, что сделал на своей регистрации? Я не про твой дар Света, а другое.
А вот это интересно. Значит, повязали меня не из-за разрушения зала или силы дара, а из-за Скверны? Эта зараза и здесь поднасрала.
— Конкретизируйте, — сухо ответил я.
— Значит, не знаешь, — пришёл он к своим выводам и покивал. — Ты, наверное, подумал, что служба безопасности заинтересовалась тобою из-за артефакта-монолита ОМИ и сокрытия силы дара? Нет, мальчик, это не так. Причина в том огне, который появился в процессе регистрации. А теперь, советую тебе хорошо подумать перед дальнейшим ответом на мой вопрос. Ты что-нибудь о нём знаешь?
Глаза этого человека вспыхнули синевой, цвета морской волны. Энергия из него хлынула потоком и затопила собой всю темницу, а её концентрация сказала мне ровно одну вещь — Архимаг Водной Стихии, но также может работать с землей. И давление его ауры было соответствующе…
Вот только, если он хотел таким образом вызвать у меня трепет или страх, то ничего у него не получилось. Да, он Архимаг. Да, он силён. Сильнее всех, кого я встречал в этом мире после перерождения. Но в сравнение с теми, кто попадался на моём жизненном пути в прошлом, он не входил даже в первую десятку тысяч. Что такое Архимаг, когда я сражался бок о бок с Охотниками, являющимися полубогами? Разве страшен Архимаг, когда я лично вытаскивал задницу Великого Охотника Сандра из глотки Орахорского Дракона-лича, разрушившего целую Империю, а Старый Мак в это время опустошал мой бочонок эля и хохотал? Разве сравниться он с демоническими Владыками Инферно, трёх из которых я прикончил лично, отрезав им головы? Его сила ничто против Света, сияние которого я видел, когда стал Паладином. Его аура ничтожна в сравнение с той, какую испускал командор в гневе.
Страх перед кем-то у меня атрофировался уже давно, а потому, спокойно смотря в его глаза, я невозмутимо ответил:
— Нет.
Давление силы исчезло мгновенно, будто его и не было. Синева в глазах этого человека потухла, он нахмурил свои густые брови.
— Хорошо, — выдохнул он как-то свободно, словно сбросил с плеч тяжкий груз. — В таком случае — следуй за мной.
— Куда?
— Императрица желает тебя видеть, — отмахнулся он и поднялся со своего стула. Внезапно на его губах расцвела широкая улыбка, а мощная ладонь похлопала меня по плечу. — Меня, кстати, Кутузов Александр Петрович зовут. Дочка рассказывала о тебя и, похоже, не ошиблась. Твой дед бы гордился таким внуком. А теперь пошли, негоже заставлять её величество ждать.
Глава 20
Следуя за Кутузовым на выход из каземат, я обратил внимание на состояние местных камер. Часть из них были распахнуты и свободны, а другая занята. Попадались пленники, которые при нашем приближении хватались за прутья дверей и кричали, что они ни в чём не виноваты и мы обязаны их освободить. Кто все эти люди я не знал, как не знал и причин их нахождения в этом месте, но вот что мне было известно точно — тот, кто громче всех кричит о своей невиновности, с высокой долей вероятности совершил поступок, приведший его в тёмную камеру.
Зона обитания тюремщиком представляла собой одно единственное помещение перед лестницей. Деревянная дверь в него была приоткрыта, оттуда звучали голоса и разговоры. Неподалёку стоял массивный дубовый стол, за которым восседал облачённый в доспехи надзиратель. Шлем его лежал на столе, в руках какой-то журнал, который он читал при свете потолочных ламп. На нас он внимание не обратил, будто мимо него прошли невидимые призраки.
Ступеней тёмной, сырой лестницы, было не мало. Мы поднялись наверх, Кутузов распахнул стальную дверь и перед нами оказался коридор. Мне он сразу показался знакомым, бывал в таких множество раз. Отдавало чем-то помпезным, как во дворцах. Просторный и светлый, высокие колонны из белого мрамора с позолоченными узорами тянулись вдоль стен, поддерживая сводчатый потолок. Пол устилал красный ковёр с орнаментом, приглушая шаги. Между колонн — высокие вазы с живыми цветами. В воздухе витал лёгкий аромат и он был гораздо приятнее,