— Я же по-хорошему попросила, чтобы ты прекратил свои шутки шутить!
— Прости, само вырвалось.
— С тобой всегда так.
— А как его зовут?
— Валера.
— Как желейного медведя?
— Вот ты сука!
Джей отвесила ему звонкую оплеуху, встала и пошла куда-то вдаль.
— Постой! Я не нарочно! — крикнул ей вслед Луцык.
В ответ ему показали средний палец.
— Ты ведь ее до сих пор любишь? — нарушил свое молчание Кабан.
— Люблю. Как такую можно не любить⁈
— Что верно, то верно.
Луцык лежал с закрытыми глазами. В голове мелькали картинки из прошлого.
Концерт «Гражданской обороны» в каком-то кинотеатре на окраине Москвы. Группа «Изгои» полным составом в беснующейся толпе фанатов.
На сцене разогревающая группа «Эшелон». Играют металл. Играют, кстати, ничего так. Технично. Но все ждут Егора. Народ свистит, раздаются крики: «Пошли вон!» и «Гражданку» давай!'
Сет «Эшелона» заканчивается. На сцене появляется какой-то активист из «Авангарда красной молодежи», большевистской организации, устраивающей концерты «Г. О.» в Москве. Летов тогда был левее стенки и симпатизировал большевичкам.
Активист одет в кожанку, наголо побрит. С комиссарским напором активист толкает речь о Сталине, светлом коммунистическом будущем и скором крахе капитализма. Толпа скандирует: «Егор! Егор!». Никто не хочет слушать пламенных речей активиста. На сцену летят пивные бутылки. Активист уходит.
На сцене по одному появляются музыканты. Наталья Чумакова — бас. Александр Чесноков — гитара. За барабаны садится Сан Саныч Андрюшкин по кличке «Призрак оперы». Под одобрительные крики толпы появляется сам Летов.
Группа недолго настраивается. Потом звучит первая песня. «Тошнота». Зал буквально взрывается… Толпа начинает бесноваться. Первый ряд кресел разносят в щепки. Звучит «Винтовка — это праздник». На сцену влезает какой-то бухой штрих, но охрана скручивает ему руки и оттаскивает за кулисы. Играет «Моя оборона». Все хором подпевают.
Луцык и Джей держатся за руки, их просто распирает от несущейся со сцены энергии. Остап между тем сцепился с каким-то гопником в камуфляжном бомбере, на которого пролил свое пиво. Луцык хочет подорваться на помощь Остапу, но враждующие стороны быстро решают конфликт миром. Вскоре они уже стоят в обнимку и вместе горланят куплеты «Про дурачка». Кабан бухой просто в умат, на его круглом лице играет улыбка неописуемого блаженства. Луцык показывает ему кулак с оттопыренным большим пальцем. Тот отвечает таким же жестом.
После концерта все участники группы «Изгои» едут в метро и делятся впечатлениями. Остап рассказывает, что в оригинальной версии песни «Все идет по плану» было около двадцати куплетов и что у его кента есть эта самая версия, но он никому не дает ее не то что переписать, но даже послушать. Их остановка через одну. И тут Кабан решает помочиться прямо в вагоне. Его вовремя останавливает Остап. Когда они выходят из метро, Кабан бежит за ларек, чтобы справить малую нужду. Сделав свои дела, он спотыкается и падает, ударяясь головой об асфальт. Разбивает в кровь лобешник. Всей бригадой они тащат раненого товарища до дома. Кабан уже ничего не соображает, он, кажется, думает, что до сих пор находится на концерте и пытается напеть «Русское поле экспериментов», но постоянно забывает слова. Друзья доводят Кабана до его хаты, сажают у двери и, позвонив, драпают.
На улице идет снег. Первый в этом году.
«Умели же мы повеселиться! — подумал Луцык. — И куда все это подевалось?»
И тут же заснул сном праведника.
При пробуждении было уже темно. Ощутив желание отлить, Луцык поднялся и вразвалочку пошел вперед.
— Как же тепло! — произнес он. — Не то что в Москве. А может быть, мы и вправду в Казахстане?
Пройдя с десяток шагов, расстегнул ширинку и стал мочиться, напевая песенку Димы Кузьмина по прозвищу «Черный Лукич»:
— Над седой казахской степью в черной вышине проплывает белый спутник в золотом огне. Это руки, я их вижу, это быстрый глаз, а это лисий хвост, что всегда уйдет от нас…
Луцык задрал голову, чтобы посмотреть на звезды, и обомлел. Вместо Луны на небосводе маячил огромный синий шар в белую крапинку, который обрамляло аккуратное кольцо, как у Сатурна. Луцык проглотил слюну и вслух озвучил шокирующую догадку:
— Мы не на Земле.
— Что и следовало доказать, — раздался за его спиной голос Остапа.
— Тогда где?
— Планета Плюк, 215 в Тентуре, твою мать!
03. Зомбарь расправил плечи
Рассвет все увереннее заявлял о себе. Лучи восходящего солнца играли в небе невероятными красками. Но пятерым горе-попаданцам было не до любования природными красотами.
Новость о том, что они на другой планете, произвела эффект разорвавшейся бомбы. Кабан бродил кругами, находясь в крайне возбужденном стоянии. Гюрза плакала. Остап без особого успеха пытался ее успокоить. А Луцык и Джей спорили, где же именно они сейчас, и строили различные теории по поводу того, как их сюда занесло.
— А может, мы все-таки на Земле, — предположила певица.
— Расскажи это той синей штуке с кольцами, — буркнул писатель.
— Тогда где мы?
— На Андромеде.
— Андромеда — это не планета.
— А что?
— Галактика.
— Тогда на Нибиру
— Планеты с таким названием не существует.
— Кто это сказал?
— Ученые.
— Трусы моченые!
Джей задумалась:
— Мне другое интересно. Зачем мы здесь? Может, это какой-то социальный эксперимент или что-то типа того. Как в книге Лукьяненко «Рыцари сорока островов». Читал?
— Когда-то давно. Сюжет слабо помню. Про что там?
— Ну там детей похитили пришельцы, закинули на необитаемый остров и заставили драться друг с другом.
— А все вспомнил! Мне эта книга «Повелителя мух» Голдинга напомнила. Читала?
— Это там, где детишки попадают на необитаемый остров, живут дикарями и промышляют охотой на диких свиней?
— Оно самое.
— Книгу не читала. Фильм смотрела.
— Какого года фильм?
— Не знаю. Старый совсем, черно-белый.
— Это самая близкая к книге экранизация. Есть еще фильм девяностого года. Вот там полная отсебятина.
Живот у Луцыка предательски заурчал.
— Как жрать-то хочется! Интересно, здесь водятся свиньи? — вздохнул он.
— В наличии только один Кабан. Но это наш Кабан, — ответила Джей.
— Я где-то читал, что когда осужденные бегут из дальней зоны, они берут с собой «консервы» — зэка, которого они съедят по дороге.
Оба синхронно посмотрели на Кабана.
— Даже и не думай! — строго шикнула Джей.
— Ты что, и вправду подумала, что я смог бы съесть нашего друга? — возмутился Луцык.
— С тебя станется.
— Мне неприятно, что ты обо мне такого мнения.
— Прости, это была шутка.
— Ладно, проехали. — Луцык поглядел на Остапа, на плече которого рыдала безутешная Гюрза. — А вот эти смогут.
— Думаешь?
— Уверен на