Возбужденная женщина, как такса у мясного прилавка — находится в своём самом лучшем состоянии. Ей — тихоне или стерве, уже не важно чья рука бросит палку: студент с дрожащими коленями, дворник с засаленными купюрами или бизнесмен с золотой картой.
Главное — чтобы палка была мясистой.
Есть ли в жизни что-то приятнее и естественнее чем секс?
Когда она раздвигает ноги — объявляется штормовое предупреждение. Ты не спасешься. Лучшее, что можно сделать — снять штаны и молиться Богу, чтобы мышцы не свело судорогой раньше, чем она кончит.
Кабинет директора пах лавандовым освежителем и грехом.
Виолетта Жасминовна, пригвожденная к столу моими руками, больше не напоминала железную леди, разносящую всех на совещаниях. Юбка задралась до поясницы, обнажив розовые рубцы от кружевных трусиков на бедрах.
Я впивался зубами в шею, чувствуя, как пульс бьется в такт моим толчкам.
— Ты… ты совсем потерял стыд… Голос директрисы сорвался на хрип, когда я вогнал её лицо в папку с отчетами.
— Это вы меня научили… Прошептал я, срывая пуговицы с блузки. — Помню, как в актовом зале вы читали лекцию и говорили — цель оправдывает средства.
Её тело как учебник по двойным стандартам.
Груди, спрятанные под строгим пиджаком, отныне болтались на виду как перезревшие дыни. Я сжимал их, нарочно оставляя отпечатки пальцев — синяки завтра она прикроет шарфом, как всегда прикрывала прогулы сына депутата.
Я хотел её много часов к ряду.
Часто посредине уроков отпрашивался в туалет и драл её в кабинете. Трахал вместо контрольных и сочинений… Вид обалденной задницы гипнотизировал, я тронулся рассудком и решил впервые попробовать засунуть его в другое — более узкое место…
Анальное кольцо лучше кольца на палец…
В первую секунду, она завизжала, как сигнализация на мерседесе министра, но уже через минуту подмахивала в такт как дворник метлой… Её ноги обвили мою поясницу и пальцы впились в ягодицы.
Её жопа туже чем расписание экзаменов… Каждый толчок выбивал искры, как удар молотком по железной трубе.
— Давай же! Глубже! Сильнее! Заорала она и я понял — эта женщина годами томилась в неудовлетворенных сексуальных фантазиях… Наконец-то отыскался тот смельчак, что назовет её “шлюхой”, а не “директором”.
Духи смешались с запахом пота и смазки.
Я назову этот аромат — крах карьеры.
Звонок с урока биологии заглушался стуком её головы о стенку с грамотами.
Развалившаяся на диване Лилит щелкала жвачкой и комментировала — Смотри, как груди колышутся… Член пронзает саму душу…
— После… после этого… Нахлебавшись спермы директору трудно говорить… — Ты… вылетишь… из школы…
— После этого… Впился губами в родинку под лопаткой. — Вы будете умолять меня не уходить… Ответом стал стон, от которого задрожали шторы.
Когда мы закончили — колготки висели на люстре как флаг победы. Она, дрожащими руками поправляла волосы перед зеркалом, а я вытирал пот с яиц её бюстгальтером.
— Завтра принесешь объяснительную. Ненасытная…
— Объяснительную за что? Спросил я, помогая женщине натянуть трусы. — За то, что вы кончали громче звонка на перемену?
Виолетта оценила шутку и уронила глобус со стола.
Я любовался женщиной.
Она застегивала блузку на оставшиеся целые пуговицы, избегая моего взгляда, но её ноги всё еще дрожали после усердной работы. В воздухе висел неозвученный договор: я — получаю власть, она — иллюзию, что всё еще контролирует ситуацию.
— До свидания, Виолетта Жасминовна. Сказал я и хлопнул дверью. За спиной раздался звук падающей рамки с дипломом “лучший руководитель года”.
Школьные коридоры извивались как кишечник, в который я недавно проникал… Я шагал по плитке чувствуя, как стены сжимаются в поклоне.
Директриса — моя крыша.
У меня ровно столько же власти как у неё.
На время моего отсутствия достаточно отдать приказ — Живи обычную жизнь и работой в привычном темпе.
— Хорошо мой… Ларик… Отвечала Виолетта и довольная садилась за бумаги.
Почему довольная? — Перед посадкой за бумаги, она садилась на мой раскочегаренный член.
Лилит плыла за мной тенью, её смех шелестел страницами дневников, украденных из раздевалки.
Лилит злорадствовала и наблюдала какие метаморфозы происходят с характером мальчишки. С каждым днем он будет все меньше уважать женщин и пренебрежительно к ним относится.
* * *
Что я затеял на сегодня?
Лилия, переминаясь с ноги на ногу, ждала поработителя у кабинета директрисы. Её пальцы нервно теребили подол юбки — той самой, под которую я когда-то мечтал подсунуть записку с признанием…
Теперь же…
— Заходи. Бросил я, распахивая дверь.
Виолетта сидела за столом, её губы окрашены помадой цвета спелой черешни.
Они опустились на колени синхронно…
Если я хочу красное, сладкое, созревшее яблоко — достаточно укусить Виолетту. Если хочется зеленое и кисленькое — то Лилия в помощь…
А что будет если совместить?
Их языки встретились на моей плоти, как два враждующих государства за столом переговоров. Скажу так… Когда тебе лижут член две девушки одновременно — чувствуешь себя президентом всех стран…
Их языки встретились на середине, споря за право вызвать мой финальный аккорд. Лилия задыхалась, её щёки алели, как флажки на соревнованиях.
Виолетта, опытная, тянула “ноту” горлом, закатывая глаза к потолку, где висел портрет министра…
Эхх, если б я был султан… Они понимали толк в жизни…
Виолетта работала ртом, как опытный чиновник — чётко, технично и по делу. Лилия же прикусывала головку, словно пыталась вырвать кусок моей прежней невинности.
Я гладил их послушные головы, чувствуя, как демон переписывает мне душу…
Кабинет превратился в сад искушений…
Красное яблоко — облокотилось на кожаный стул и оттопырило попку, а зеленое — мыла руки в маленькой раковине в углу, смывая с губ незачатых детей…
Змей в образе Лилит тем временем, обвила мою шею и шептала расписание грехов.
— Ты всё еще любишь её? Демонесса указала на Лилию, чья спина дрожала в потоках света от жалюзи.
— Люблю… Ответил я, наблюдая как Виолетта застегивает ей лифчик…
— Тогда будь добр, не отлынивай… На её словах божественная искра разгорелась и обладала теплом низ живота…
Ну, держите меня семеро…
Можно начать урок геометрии…
Виолетта лежала на столе, её ноги оборачивали сетчатые колготки, образуя острый угол. Лилия извивалась рядом, как нерешаемая задача…
Виолетта — основание треугольника, я — его вершина, Лилия — биссектриса, делящая нас пополам. Мои пальцы водили по рёбрам девчат, как циркуль по графику функций. Лилия, стиснутая между доской и моими бёдрами, пыталась решить уравнение губами…
Ну почему Господь Бог даровал