– Георгий, иди уже… Завтра днём я снова жду тебя, – и она улыбнулась так ласково, что у меня перехватило дыхание. – Переночуешь лишь одну ночь в своем Пасси и снова ко мне.
Я будто чувствовал, что вижу её в последний раз. На душе на миг сделалось тягостно. Какое-то неприятное предчувствие захолодило грудь. Но я постарался от него отмахнуться. Я лишь смотрел на её профиль и любовался ею всей. Я словно бы впитывал в себя её образ. Вновь запоминал навсегда.
Я всё же взял себя в руки и поехал домой.
А когда вернулся в Пасси, то обнаружил, что с Лазурного берега вернулась Александра с сыновьями. Когда я, входя в дом, услышал их голоса и смех, я вдруг похолодел от мысли о том, что за всё то время, пока они находились в Ницце, я даже не написал им ни одного письма и не отправил ни одной телеграммы. И это было чудовищно!
«Что со мной? – думал я. – Отчего я позабыл обо всём на свете? Отчего перестал существовать для меня весь мир? Почему одна женщина заменила мне весь этот мир?»
От стыда и глубокого потрясения я не знал даже, как себя вести. Я нежно обнял и расцеловал сыновей и, не глядя в глаза Александре, поцеловал ей руку. Надо отдать ей должное, что вела она себя довольно спокойно и даже улыбнулась, увидев меня. Сыновья наперебой рассказывали мне о своих впечатлениях и о море. О том, как они ныряли за ракушками и прочих юношеских забавах. Я делал вид, что внимательно слушаю их, улыбался и кивал, а сам посматривал в сторону жены. Потом мы все вместе ужинали за одним семейным столом. А я всё время думал о том, как бы мне улучить минуту и позвонить Насте.
Поздно вечером, когда дети уже спали, Александра позвала меня в кабинет для важного разговора. А там без всяких упрёков и истерик, она сказала мне следующее:
– Георгий, я не стала начинать этот разговор при детях. Им не нужно знать о подробностях нашей семейной драмы. Я хотела поблагодарить тебя за все те годы, что ты прожил со мною. Завтра я поеду к юристам, чтобы подать на развод. Я развожусь с тобой, Георгий. Сыновья будут жить со мною. Я полагаю, что со временем они меня поймут и не осудят свою мать.
– Сашенька, Алекс, что ты такое говоришь? – рассеянно начал я. – Что тебе пришло в голову? Какой развод?
– Самый обычный, Георгий. И ты давно мечтаешь о том, чтобы расстаться со мной. А потому, давай обойдёмся без лицемерия и фальши. Хоть раз в нашей жизни давай посмотрим правде в глаза. Я всегда знала, Георгий, что ты никогда меня не любил. И что наши семейства заключили меж нами брак по расчету. Я всегда знала и чувствовала, что незадолго до нашей свадьбы у тебя была какая-то несчастная любовь к рыжеволосой девушке. И я знаю, что ты безмерно страдал по ней долгие годы.
– Александра, что ты несёшь? – бормотал я.
– Георгий, ты полагаешь, что я всё время была слепа? Но помимо этого ещё и глупа? Я видела множество твоих рисунков, где ты рисовал эту женщину. Ты рисовал её годами. Ты так и не смог её забыть. Что ж так бывает. Любовь так часто делает нас несчастными. Какой, например, сделала меня любовь к тебе. Сначала я думала, что всё равно буду терпеть твои измены, хотя бы ради детей. Но потом, особенно сегодня, я поняла, что не смогу. Я не смогу более жить с тобою под одной крышей.
– Саша, Саша, перестань…
– Георгий, мои знакомые давно говорили мне о том, что видели тебя на Монпарнасе и в ресторане «У Максима» с какой-то молодой и очень красивой рыжеволосой женщиной. Я верила и не верила им. Мне хотелось думать, что они все лгут от зависти. Ох, как мне этого хотелось. И вот, что странно, думала я, отчего у тебя вновь в любовницах рыжая женщина? По логике вещей эта женщина не может быть той самой, с какой у тебя когда-то был несчастный роман. Значит, думала я, тебе просто нравятся женщины с рыжими волосами. Я даже хотела окраситься в этот ужасный и такой вульгарный цвет. А потом я поняла, насколько я буду выглядеть для тебя жалкой после этого глупого поступка. Прости, я не желаю рассказывать тебе о собственных страданиях. Лишь потому, что не желаю твоей жалости или снисхождения. Я знала, Георгий, что у тебя всю жизнь были другие женщины. Я знала почти обо всех твоих любовницах.
– Ты следила за мною?
– Иногда. Но больше я их чувствовала, нежели видела лично. Но я мирилась с этим положением дел. Я понимала, что ты мужчина, и тебе иногда нужны такие вот плотские забавы. Я всегда закрывала на это глаза. Но не стану этого делать ныне.
– Почему? – глупо спросил я.
– Да, потому что я вижу, что ныне у тебя всё слишком серьезно, – она немного помолчала, смахивая украдкой слезы. – Знаешь, еще сегодня утром, когда мы возвращались на поезде в Париж, я подумала о том, что не смогу с тобою расстаться. Я так соскучилась по тебе. Там, в Ницце, я безумно скучала, Джордж, каждый божий день. Я всё время спрашивала у портье, нет ли от тебя письма. Но ты, Георгий, молчал. Такого не было никогда! Ни-ког-да! И всё равно, я думала о том, что всё это можно пережить. Что со временем ты расстанешься с этой женщиной, и мы вновь будем счастливы. Ну, или почти счастливы.
Я бросился на колени и обнял её за ноги:
– Саша, прости меня. Прости, я умоляю…
– Георгий, ещё этим утром я хотела тебя простить и попытаться обо всём забыть. Если бы я не увидела то, что, очевидно, не должна была увидеть. Видимо, ты не ждал моего возвращения, а потому не успел, либо не посчитал нужным «замести все следы».
– Ты о чём?
– Когда я утром вошла в нашу спальню, то обнаружила, что наша кровать разобрана и смята. Я отогнула покрывало… А там, господи, вся подушка была усыпана этими гадкими рыжими волосами. Слишком много рыжих кудрявых волос. Очевидно, Джордж, что тебе попалась кошка, которая сильно линяет. Прости меня за