Женщины так же разошлись по интересам: кто-то отвечал за готовку, под чутким руководством бабы Нюры, которая заведовала общедомовыми продуктовыми запасами и водой в том числе; кто-то имитировал бурную деятельность. И такие, как тётка Клара, тоже были. Под её крылом собралось достаточно людей, следивших за нами всеми и сующих свои длинные носы, вякающих под руку своё ценное мнение и, на самом деле, никому не нужные советы. Дедушка парочку таких уже прогнал. Но вскоре подошли ещё и он, не сдерживаясь более, раздражённо схватил первый готовый лук, наложил стрелу и недвусмысленно навёл на непрошенных советчиков. Те не были дураками, всё прекрасно поняли, ретировались и уже издалека высказались о нашем грубом поведении, правда, выражения всё же выбрали более или менее приличные.
Пару дней спустя дошло дело и до стрел.
Прямые ветки светлого дерева были легче и тоньше тех, что пошли на лук. Сначала очистили их от коры, держа ножи под углом, аккуратно снимали тонкие полоски, стараясь не повредить древесину под ними.
– Главное, соблюсти баланс, – поясняла я Кате и Лёшке, тоже к нам присоединившемуся. Показала на одну из заготовок. – Если древко слишком лёгкое, стрела будет планировать. Тяжёлое – далеко не улетит. Вот, гляньте…
Я взяла очищенную ветку и проверила её кривизну, покатав по столу.
– Видите, как ровно катится? Такая годится. А эта, – указала на другую, – кривая. Из неё стрела выйдет так себе, будет вилять в полёте.
Для наконечников приспособили консервные банки. После того как съели всю тушёнку, их накопилось прилично. Дед научил, как правильно вырезать треугольники и загибать края, чтобы получились прочные острия.
– А оперение? – спросила Катя, многому у меня за эти дни научившейся.
– В идеале нужны птичьи перья, – ответила я, примеряя наконечник к древку. – Но у нас их нет. А те, что в подушках не подойдут… Бумага сгодится. Или клеёнка на кухне…
– Можно из пластиковых бутылок нарезать, – предложил Лёшка. – Там материал тонкий, но жёсткий, самое то.
– А крепить, чем будем? – деловито поинтересовалась Катя.
– У меня суперклей есть, – отозвалась я. – Ещё можно изоленту использовать или смолу древесную поискать – мама сказала, некоторые деревья здесь её выделяют. А для дополнительной прочности обмотаем тонкой проволокой.
– Умница моя, – гордо покивал дедушка. – Только не забудь про ушко для тетивы: его надо аккуратно выточить, чтобы стрела ровно летела. И насечки сделать, тогда тетива не соскользнёт.
Работа была кропотливой, но интересной.
Прошло полторы недели.
Дом стоял крепко, ни разу его не тряхнуло. Одна часть жителей начала коситься на меня, как на брехунью. И эти же люди пошли под руку Игоря Викторовича. Но я делала вид, что не замечаю их злорадных взглядов и насмешливых шепотков.
Таким же образом они смотрели и на тех, кто примкнул к Вишневскому.
Вторая половина дома собрала всё необходимое к дальнему путешествию. Тюки с одеждой, инвентарём, сушёным мясом кабана – всё это было сложено в квартирах на первом этаже, чтобы взял да побежал. Воду добывали из тех деревьев, что отыскала мама. Поэтому жаждой никто не мучился. Крупы, как и муки, пока хватало, но их всё равно жёстко экономили.
На охоту тоже ходили: я была в числе охотников и неизменно подстреливала крупных пернатых. Жирненьких и вкусных.
Кроме того, все, кто доверился дяде Стёпе, каждое утро тренировались. Не только бегали-прыгали-отжимались, учились бою на ножах. Но и стрельбе из лука под моим наставничеством.
– Девчонки, не хотите сегодня ночью подежурить со мной на крыше? – спросил Лёшка, когда я принялась убирать стрелы в чехол.
– Почему бы и нет, – не отказалась я. Катя тоже кивнула.
Я сидела на краю крыши, положив рядом свой Hoyt и колчан со стрелами. В темноте наша пятиэтажка с кострами по периметру дома, мерещилась крошечным островком света среди бескрайнего антрацитового моря джунглей. Огонь внизу отбрасывал неровные блики на стены, выхватывая из темноты то окно, то балкон.
Наш многострадальный дом приземлился на лысый пятачок, будто специально подготовленную для нас площадку.
С высоты открывалась жутковатая картина: там, где раньше был асфальт нашего двора, теперь колыхался густой лес. Огромные деревья с массивными кронами, похожие на исполинские зонтики, тянулись до самого горизонта. В свете полной луны их листва отливала то серебром, то пугающим пурпуром.
Разлом, рассекавший джунгли, виделся отсюда бесконечной безобразной чёрной пастью. Временами оттуда поднимались странные испарения, принося с собой металлический привкус.
Я поёжилась, хотя ночь была тёплой.
Внезапно из глубины леса донёсся низкий рык, от которого, казалось, задрожали стёкла в окнах. А затем ещё и ещё!
Всю меня сковал первобытный страх. Я до боли в глазах вгляделась в ночь. У границы с лесом заметила движение: несколько крупных субъектов перемещались между деревьями, пригибая ветки.
Моя рука сама легла на чёрные карбоновые плечи лука.
Существа, повиснув на ветвях растений первой линии, на секунду замерли, а затем, качнувшись, ловко спрыгнули на землю.
– Кто это? – ахнула Катя, в ужасе широко распахнув глаза.
Глава 10
– Гориллы, – вместо меня ответил Лёшка, подходя ближе к краю крыши. – Офигеть, какие крупные… Куда больше тех, что я видел в зоопарке.
Тем временем существа подошли к самой границе пятачка, где стоял наш дом. Костры осветили их тела, заставив моё сердце сжаться в ужасе: массивные туши около трёх метров ростом, под триста килограммов весом, с широкой грудной клеткой и длинными мощными руками представляли собой настоящую машину для убийства. На лицах с выступающей челюстью и широким носом, с небольшими глазами, я видела искру разума; кожа тёмная, покрытая густой чёрной шерстью.
Самый крупный, вышедший чуть дальше других, втянул носом воздух, фыркнул, и… оскалил мощные клыки.
Я забыла, как дышать – зрелище не для слабонервных!
Но отчего-то дальше двигаться не стал.
Так и стояли они, рассматривая нашу пятиэтажку, и мы тоже застыли изваяниями.
– Не вздумайте стрелять, – предупредил нас всех голос, раздавшийся позади. – Подождём, пусть покажут свои намерения, – это был Вишневский, делавший обход. – Старайтесь не делать резких движений, чтобы не провоцировать.
– В лесу же нет никого из наших? – покосилась я на Степана Анатольевича.
– Нет. Но не думаю, что этим зверюгам помешают эти стены. Разломают окна, проникнут в квартиры и, как лисы в курятнике, передавят нас всех.
Вишневский высказал ровно те мысли, что роились у меня в голове. И у всех остальных.
Вдруг