– А как вы узнали, что мой дом мне в наследство оставили?
– Бабушка твоя приезжала сюда несколько раз. Она дом ремонтировала. Думаешь, почему он до сих пор стоит, как новенький. Она мне рассказывала. Вы однажды в гости в Журавлево приезжали с мамой, когда ты маленькая была. Дарья Ивановна, как увидала тебя, так и растаяла сразу. Да как было тебя не полюбить. Тоня говорила, ты, как, куколка была: хорошенькая, пухленькая, кудрявая. И назвали тебя в честь прабабушки. Дарья Ивановна на тебя завещание и написала, а сама умерла вскоре.
Галина встала с крыльца и вошла в дом. Я медленно бреду к калитке. Она определенно знает больше, чем мне сказала, но не хочет говорить. Галина догоняет меня с увесистым пакетом.
– Даша, подожди, пирогов возьми. Я все равно на работу выхожу на сутки, куда они мне. А ты покушай, пока свеженькие.
– Ой, да не надо мне столько много.
– Бери, бери. Подружку угостишь.
Дома выкладываю на тарелки перед Никитой пироги. Никита сегодня не в духе. Он равнодушно взирает на этот кулинарный шедевр. Лицо у него снова напряженное и злое.
– Поешь, может настроение поднимется.
Я пододвигаю к нему тарелку с кулебякой.
– Надоело, всё. Когда твоя соседка уедет на работу? На свежий воздух хочу. Помыться бы хоть как-то. И переодеться не мешало. Грязью зарос. Ты не догадалась мне какие-нибудь вещи привезти?
– И где бы я их взяла? В твой гостиничный номер зашла?
– В магазине бы купила.
– Прости, не догадалась. И представь, занята была, дела свои решала. Кстати, о делах. Что ты хотел мне вчера рассказать про афишу?
Никита жует кулебяку полным ртом.
– Ох, как вкусно.
– А что я тебе говорила.
Никита отрывается от пирогов. Мой альбом с фотографиями лежит на краешке стола.
– Узнала что-нибудь новое от соседки?
– Нет. Говорит, что сидела на зоне и ничего не знает. Но я думаю, она что-то скрывает. Галина год жила в городе, тесно общалась с мамой, она должна была знать и моего отца, и твоего. Они вместе есть на фото.
– Я уверен, есть какая-то тайна, связанная с нашими родителями. Что я хотел сказать про афишу. Когда я жил у дяди Коли, к нам однажды приезжал человек из вашего города. Звали его, кажется, Леонид Васильевич, но не помню точно. Он был проездом в Москве, и зашел специально меня навестить. Он рассказывал про моего папу.
– И что рассказывал? – Я опускаюсь на стул напротив Никиты. – Не тяни, говори.
– Какой папа был талантливый и успешный, и что Леонид Васильевич первым открыл папин дар. Леонид Васильевич был руководителем вокальной студии в тот самом ДК Строитель. Именно он создал ансамбль «Черный орёл». Леонид Васильевич мог бы нам рассказать о прошлом. Но как мы его найдем, тем более, что я даже в его отчестве не уверен.
– А Ксюша! Ты еще не знаком с моей Ксюшей. Этого Леонида она из-под земли выроет.
– Можно поискать второго солиста с афиши. У него приметная татуировка.
– Татуировка… подожди.
Я срываюсь и бегу в свою комнату. Фотографии отца лежат в моей сумочке. Я встряхиваю пакет, фото веером ложатся на покрывало. Вот же это фото.
… Летний жаркий день. Семья с маленьким ребенком отдыхает у реки. Не этот ли сон мне приснился? Мужчина держит на руках девочку. На его плече татуировка в виде большого черного орла.
Никита садится рядом со мной на кровать.
– Ты чего-то испугалась? Побледнела вся.
– Я нашла второго солиста с афиши. Это мой отец. Они вместе выступали с твоим отцом.
Никита разворачивает афишу, разглядывает фото.
– Не может быть, твой отец совсем не похож на парня с афиши.
– Ты же сам говорил, что это может быть грим.
– Не знаю. Загримировать, конечно, можно, но должно быть хоть какое-то сходство, фигуры одинаковые. Твой отец приземистый, спортивный, а этот парень стройный. Волосы – это, возможно, парик. А какого цвета глаза у твоего отца?
– Темно-серые. Отец мог набрать вес позже. А в юности был стройным. И смотри, у Игоря татуировка на левом плече, а у моего отца на правом. В точности, как на афише. Что, думаешь, в городе толпа парней проживала с такими же татуировками. И думать нечего, это мой отец.
– Он хорошо поет?
– Понятия не имею. Я же с ним недавно познакомилась. Сейчас он бизнесом занимается, кто его знает, чем он увлекался в молодости.
– Если он пел в ансамбле, то у него хороший голос и слух.
– Мне без разницы.
Я резко поворачиваюсь и иду к двери. Слышу возглас Никиты.
– Ух, ты! Какие у тебя волосы роскошные. Почему ты прячешь такую красоту?
– Я не на сцене работаю, а в солидной фирме. И у нас есть определенные правила на этот счет. Например, в одежде должен быть белый верх и темный низ: черное, серое или синее. Волосы подбирать, одежду без рукавов не носить, без колготок не ходить. Хотя эти правила должны строго соблюдаться лишь теми, кто работает с клиентами. Но моя начальница всегда «бежит впереди паровоза». Девочки из бухгалтерии одеваются, как хотят. Начальство их не строит по этому поводу. Конечно, они не носят на работу яркие сарафаны или платья с декольте. Но моя мегера… Проще подколоть волосы, чем выслушивать от неё. Она и без этого находит повод придраться.
– А ты не думала, поискать себе другую работу?
– Мне хорошо платят. Да и сама работа нравится. Так что «неприятность эту, мы переживем». Зато в отпуске я могу одеваться, как моей душеньке захочется.
Никита подходит к шкафу.
– Кстати, про одежду. Мне бы во что-то переодеться. Можно, я поищу?
– Ищи, что найдешь, твое.
Никита принялся увлеченно изучать содержимое большого шкафа, а я вышла на крыльцо, позвонила Ксюше.
Подруга ответила сразу. По сбившемуся дыханию, я поняла, что она куда-то спешит.
Она сходу спросила:
– Опознал твой девушку на фото?
– Ой, я забыла показать. И почему сразу «мой»?
– Как-то надо его называть. Давай будем называть его «мен» или «мачо». Тебе что больше нравится?
– Пусть будет «мой». Ксюш, ты не могла бы купить и привезти ему какие-нибудь вещи. Ему здесь переодеться не во что.
– А какой размер?
– Не скажу так сразу.
– Ты что, его не рассмотрела?
– Скажи еще «потрогала».
– Почему бы