– Настя, мне уже все равно. Я устал бояться. Будь, что будет.
– Максим, почему ты на мне женился? Тебе угрожали?
– Не все ли равно теперь?
– Мне – нет. Максим, я люблю тебя.
– А если я убил двух человек, ты будешь продолжать любить меня?
– Нет, ты не убивал! Расскажи мне все.
Я бросилась к Максиму, села перед его креслом на пол. Я обхватила его колени руками, прижалась к ним. Он рассказывал. Его голос звучал ровно, без эмоций. А меня эмоции переполняли: «Бедный мой Максим. Сколько же он выстрадал за последние дни!» Во мне крепла решимость бороться за него.
– Максим, я вытащу тебя. У нас есть деньги. Фирму твою я тебе верну, и разведусь с тобой, когда все закончится. Все будет хорошо. Мы сейчас поедем к моей подруге Марине, и ты повторишь все, что рассказал сейчас мне. Она нам поможет. Я прошу, верь мне.
* * *
«В тот день, десятого апреля, я сильно психанул. Я завтракал с родителями, и мать, сияя от счастья, за столом сообщила мне радостную новость: Залузские серьезно рассматривают мою кандидатуру на роль супруга их ненаглядного чада – Вероники. Мать считала, что вопрос практически решен: Залузские сами сообщили моим родителям о своих намерениях. В ближайшие дни нам будет разрешено посвататься к Веронике, а затем будет объявлено о нашей помолвке. Моего мнения никто не спрашивал. У матери не было и тени сомнения, что я могу отказаться. Я ничего не сказал родителям, но у меня было паршиво на душе. Вероника была хороша в постели, но я не представлял эту взбалмошную девицу в роли своей жены. Я становился подкаблучником, зависящем от ее капризов и денег. Меня покупали, как игрушку для ребенка. Моя семья не из бедных, зачем нам деньги Залузских? Я понимал, что мои аргументы не повлияют на моих родителей. Они уже прикидывали, куда вложат полученные в качестве приданого немалые средства Вероники.
Я отправился на корт. Мы поиграли в теннис с Савелием и Валентином. Я выложил друзьям последнюю новость. Они были надежными товарищами, и я знал, что они не будут трепать языками. Валентин сказал, чтобы я не огорчался раньше времени, ничего окончательно не решено, Залузские могут еще передумать. Савелий предложил плюнуть на все и хорошенько вечером развлечься.
– Поехать в «Геллу»? – переспросила Марина.
– Нет, о «Гелле» он не упоминал. Кажется, предложил завалиться в «Миллениум», а может, и нет. Я точно помню, что не в «Геллу». Вечером Савелий позвонил мне на сотовый, что он вспомнил, что должен встретить мать в Шереметьево. Он предложил нам с Валентином развлекаться без него.
– Так как же Вы попали в ту ночь в «Геллу»?
– Мне позвонила женщина. Она представилась подругой Виктории Полянской, Натальей. Подруга Полянской сказала, что Вика заинтересовалась мной, хотела бы встретиться и поговорить. В «Гелле». Но следует соблюдать осторожность, чтобы не пронюхали репортеры. В другое время, я бы отнесся с недоверием к такого рода предложению, но в тот вечер мне было море по колено.
Я выпил немного коньяка и не мог сам сесть за руль. Я попросил Валентина отвезти меня в «Геллу». Мы позвонили Савелию, чтобы он присоединялся к нам, когда встретит свою мать. Но он сказал, что рейс из Италии задерживается, и он не сможет к нам подъехать.
Еще кому-нибудь Вы говорили, куда поедете?
– Нет. И о приглашении Вики я никому не сказал. Когда Валентин довез меня до ночного клуба, идея встретиться с Викой Полянской показалась мне дурацкой. Я сказал Валентину, что передумал развлекаться и вернусь домой. Он пошел в зал, и я больше не видел его в ту ночь. Я стоял у входа, пытаясь поймать машину, когда ко мне подошла невзрачная молодая женщина. Это была подруга Полянской. Она с черного хода провела меня в отдельный кабинет. Кабинет напоминал каземат или пыточную камеру. Вика была в умопомрачительных кожаных трусиках и открытом топе. Она мне нравилась, когда выступала на сцене: гибкая, симпатичная брюнетка. Оказалось, что она двух слов в разговоре связать не может, а ведет себя очень развязно. Виктория была убеждена, что я ярый поклонник садомазохизма. Эта наглая девица стала приставать ко мне. Мне было противно. Я точно помню, что взял в руки плетку и слегка стегнул ее. Потом мне стало плохо. Я чувствовал, что проваливаюсь в небытие. Очнулся я на заднем дворе клуба, меня рвало. Со мной стояла подруга Виктории, она предложила довезти меня до города, сказала, что Вика попросила ее помочь мне. Наталья была испугана, но в то время я не обратил на это внимания.
Ночью несколько раз была рвота. Я решил, что чем-то отравился, пришлось напиться разных таблеток. Проспал я до обеда, а когда включил телевизор, по всем новостям передавали, что убили Викторию Полянскую, что она умерла от побоев в клубе «Гелла». Мне стало страшно. Я понимал, что меня вычислят, как дважды два. Найдут мои отпечатки пальцев в кабинете, расколется Наталья, и обязательно объявятся свидетели. Но больше всего меня мучил вопрос: «Неужели это сделал я?» Я не мог на него ответить».
Максим ослабил узел галстука и расстегнул ворот рубашки. Марина предложила ему воды. Настя скользнула в кресло рядом с ним и взяла Максима за руку.
– Так Вы совсем не помните, что было с Вами дальше в кабинете?
– Нет. Я как провалился во тьму, полный провал памяти.
– Вы пили что-нибудь в «Гелле»?
– Только сок. Я был трезвым. Не понимаю, чем я мог отравиться? Я был в отчаянии. Мне казалось, что меня вот-вот заберут в тюрьму. Я метался и не знал, что мне делать. Ночь я провел без сна. Разные бредовые мысли приходили в голову, но я не придумал, как мне спастись. Спасение пришло утром вместе с белым пакетом, который передали для меня. В пакете была пачка фотографий, сделанных в «Гелле».
– Вас сняли в кабинете вместе с Викторией? – уточнила Марина.
– Нет, во дворе, когда я садился в машину Викиной подруги. В кабинете не было видеокамер. Я это проверил первым делом, когда туда вошел. Сейчас есть такие приборы.
– Это одна из тех фотографий? – Марина показала Максиму фотографию, присланную Насте.
– Да, похожа.
Настя прижалась к мужу. Максим продолжал.
– Кроме фотографий в конверте была записка. Некто предлагал мне уладить дело. Он обещал, что мое имя никогда не всплывет в связи с «Геллой», но за это я должен выполнить его условие.
– Жениться на Насте?
– Да,