Я не стал даром время терять, сходил к экспертам, что там нашли по отпечаткам. А нашли такое, что я уже был уверен: раскроем прямо по горячим следам. Удалось установить, что отпечатки пальцев на чашке с розочками из дома убитого принадлежат этой самой Вере Ивановне. Отпечатки её пальцев попали в нашу базу несколько лет назад: эта женщина оказалась свидетелем какой-то драки. Теперь-то она расколется, врать бесполезно!
Приехал адвокат, один вид которого вызвал у меня приступ зубной боли. Матерый такой адвокатище, родом из 90-х, но не старый ещё, сорока не будет. За версту от него разит дорогим парфюмом и дорогим гонораром. Разодет, ухожен, хоть сейчас в английский парламент. Такой любую преступницу выставит святой. «Статуя» ожила, заулыбалась. Посовещались они недолго, а потом разговор пошёл совсем другой.
Прежде всего Дима спросил:
– Ты это сделала, в чем тебя подозревают?
– Нет.
– На месте преступления была?
– Никогда в жизни.
Он улыбнулся одобрительно.
– Мы готовы ответить на ваши вопросы.
Буквально через 10 минут, Дима уложил Щукина на обе лопатки и подвел итог.
– Таким образом, у вас нет оснований задерживать Веру Ивановну Кривцову. Что касается алиби, так спросите прямо, где Вера Ивановна находилась в момент преступления.
Вместо этого Щукин задал совершенно новый для меня вопрос.
– Вера Ивановна, о чем вы разговаривали по телефону с бывшим мужем?
– Когда? – спросила я, чтобы выиграть время. Ведь знал, инквизитор, уже всё знал, приберег напоследок! Спокойно, Вера, соберись!
– Он звонил вам неделю назад и непосредственно утром в день убийства. Более того, вы сами звонили ему несколько раз подряд перед тем, когда его убили.
– Я хотела заехать к нему на несколько минут проезжая мимо Мельниково в Новый поселок, но не получилось из-за аварии.
– Зачем?
– Скажем так, некие финансовые дела бывших супругов.
– А подробнее?
– Отдать долг. Можете посмотреть, в сумке лежат 10 тысяч, – я широко раскрыла сумку.
Но он даже не взглянул, а сразу шмякнул передо мной на стол какой-то бланк с подписью и печатью.
– А как вы объясните наличие ваших отпечатков пальцев в доме убитого?
Без Димы, мне, наверное, стало бы страшно. Столько всего, да ещё и отпечатки пальцев! Но Дима здесь, и я спокойна.
– Понятия не имею. Я в доме Виктора никогда не была.
– А на чайной чашке – ваши пальчики! Может, попили чаю, а потом забыли?
– Не пила, и в доме не была.
Дима спросил:
– А другие следы присутствия Веры Ивановны в доме потерпевшего найдены?
– Нет, лишь на чашке.
– Чашку могли подбросить. Вот и разбирайтесь, как эта чашка оказалась в доме. Потому что у Веры Ивановны есть неоспоримое алиби, – он выжидательно уставился на следователя.
– Вера Ивановна, где вы находились вчера в 19 часов? – Нехотя выдавил Щукин.
– В машине на дороге в Марьино, в сторону города.
– И это легко проверить по системе навигации, – подхватил Дима.
– Ой, нет! Она вышла из строя месяц назад, с меня такие деньги заломили, что я пока так езжу.
– Тогда – видеорегистратор, там момент пробки возле лесовоза точно зафиксирован. Что опять?
– А вот регистратор я отдала в ремонт. Получить не успела.
– Ни навигатора, ни регистратора – одни слова, – начал брать верх Щукин.
Но Дима не растерялся ни на секунду.
– Зато у других водителей они были. Давайте посмотрим на моем планшете. Стоит набрать «авария с лесовозом 29 июня», картинки выходят одна лучше другой. Вот и гражданка Кривцова в кадре. Вот она выходит из машины, а здесь спорит с инспектором ДПС. Тут и видео выложено. Узнаёте?
Кидалась я на инспектора совершенно безобразно, кричала, махала рукой в сторону Мельниково, а он мне показывал в другую сторону. А дальше вообще лицо крупным планом телефоном сняли. И это я? Ну и мегера! Злая, лохматая, не подходи – убьет. А инспектор выглядел вполне достойно, особенно по контрасту со мной. Просто – «Слон и Моська». Ну, конечно, – слон!
– Я вспомнила, инспектор мне представился, я ещё подумала, что фамилия ему не подходит, он крупный очень, на голову выше всех. Лейтенант Малышкин или Малышов, как-то так.
– Отлично. Значит, есть надежный свидетель – инспектор ДПС. Мы можем идти?
Щукин сдался и подписал пропуск.
– Вы знаете, кому сообщить о смерти бывшего супруга? Есть у него родственники?
– Есть родители и сестра, живут далеко, и контактов у меня нет. Виктор несколько лет был в ссоре с ними, чем-то они его обделили, на свадьбу не приглашал.
Щукин напоследок спросил, есть ли у меня версия, кто и за что убил Юркова. Так спросил, мимоходом, мы уже встали.
А я чуть не брякнула «за шантаж, конечно», но прикусила язычок. Это же ловушка!
– Вы даже не сказали, как именно он был убит.
Щукин молчал как камень. Я сделала задумчивый вид.
– Если это не банальное ограбление, а время очень неподходящее, то зная его скверный характер и привычки, можно предположить что угодно: бытовая ссора, месть за то, что увел чью-то подружку, ревность этой подружки.
– А профессиональная деятельность? Чем он на жизнь зарабатывал? Вы вместе учились?
– Нет, Виктор учился на специальности «компьютерные науки». Когда мы жили вместе, он работал программистом. А сейчас – что угодно. Кроме лопаты и молотка.
Я съязвила напоследок и даже улыбнулась.
И мы с Димой «вышли на свободу». Солнце светило мне, ветерок шелестел в листве деревьев, в вазоне возле крыльца цвели красная сальвия и меленький белый алиссум, шли нарядные прохожие, проезжали красивые машины. Господи, как хорошо! Я полной грудью вдохнула воздух городской улицы, пахло бензином, пылью, и немного цветами. Вот так Дима в очередной раз меня спас. Адвокат он отличный и друг хороший.
Помнится, в первый год жизни с Юрасиком мы ходили в кафе на чей-то день рождения. За соседним столиком началась драка, кого-то ножом пырнули. Крики, кровь, ужас! Пострадавших увезли в больницу, а всех посетителей задержали до выяснения. Я папе позвонила, он Диму прислал. Уткин добился, чтобы нас первыми отпустили, записали, что мы видели, да сняли отпечатки пальцев. И то мы за полночь домой вернулись. А остальных до утра промурыжили.
– Дима! У меня слов нет!
– И не надо, Вера, все нормально!
– Что это? Ты с водителем приехал?
– Конечно. Как ты думаешь, мог бы я так быстро ехать и одновременно искать информацию? Давай, я провожу