— Много слов, госпожа Милира, — лениво, как сытый кот, Октаголд осмотрел меня всю нечитаемым взглядом, чуть прищурившись. — Что же, тогда наши вопросы мы будем решать с наследницей Куаров.
— Ничего мы решать не будем, ниар Октаголд, — я, как могла, холодно посмотрела в зеленые глаза, очень хотелось провалиться сквозь землю или просто исчезнуть, так прожигал его взгляд. — Если отец не продал вам питомники, то и я не буду продавать.
— Не женское это дело — заниматься вивернами, госпожа, — сухо сказал мне Савор, поддерживая друга.
— Не вы решаете, что женское, а что не женское дело, — я тут же оторвалась взглядом от Октаголда который меня уже, наверное, в мыслях четвертовал и закопал в своем огороде, и с облегчением воззрилась на нейтрального дракона.
Саворы — сильный драконий род, Амильен был третьим сыном и наследный остров ему не достанется. Но, судя по всему, дракон не бедствовал и вполне спокойно жил без наследства.
— Грубость вам не к лицу, — дракон недовольно скривился.
— Я говорю с вами, как наследница Куаров, ниер Савор, не пристало мне жеманиться и строить вам глазки, как это делают придворные кокетки.
— Ниеры, — я обрадовалась, что Милира вспомнила, что я ее дочь и меня нужно защищать, но оказалось, она собирается еще больше унизить меня. — Прошу не забывайте, что моя дочь очень долго болела, совсем как вы, ниер Октаголд и после болезни ее память изрядно пострадала. Иногда она ведет себя как настоящая дикарка.
Я ожгла Милиру тяжелым взглядом, но после ее последних слов поняла, что нужно было ее стукнуть чем-то по голове, чтобы сразу отключить.
— Я предлагаю вам, господин Октаголд, хороший выход из положения: женитесь на моей дочери, и тогда питомники перейдут к вам в качестве ее приданного. Мой муж оставил по завещанию питомники и остров дочери, но забыл, что по новому закону императора до своего полного совершеннолетия она под моей опекой.
В столовой стало очень тихо.
Я покраснела, как помидор, под насмешливыми взглядами ниеров, и благостным от Милиры.
— Я не выйду за него замуж! — рявкнула, уже не скрывая злости. — Мама! Что за дикие предложения?!
— Успокойтесь, Куар, — хмыкнул Октаголд, — даже если ваша матушка, мне еще доплатит я не женюсь на вас. От такой бледной немочи, как вы, у меня будут слабые дети, а я последний в роду.
— Да как вы… — Милира опешила и смотрела на Октаголда с ужасом.
— А что я сказал не так, госпожа Милира? Вы — потомок Айсов, Великого рода, а достались своему мужу просто так, и не смогли родить ему сильного сына. Не думаю, что из вашей дочери выйдет что-то лучше.
— Хам! — я встала. — Убирайтесь вон из моего дома!
— Дочка! — Милира была в шоке от всех, сейчас ее тихий мирок, в котором она привыкла жить, сильно сотрясался, и она не знала, что делать.
— Я сказала — вон! — от меня даже магия в разные стороны пыхнула холодным паром, делая воздух в комнате морозным, но это все на что я была способна.
Окстаголд, странно сверкнул взглядом, хмыкнул и встал, так же, как и его друг.
— Я даю вам еще время подумать, госпожа Куар, — Октаголд не сводил с меня горящего взора, — и оглашу вам свое предложение еще раз. Надеюсь, что вы к тому времени будете готовы к переезду в нижний мир.
Я скрипнула зубами, холод в комнате стал сильнее.
Мужчины получили свою одежду от Тора и спокойно ушли. Через пару минут послышался шум артефактов моба, от которого наш остров вздрогнул. Моб у Октаголда был огромен.
— Что ты натворила, Сарита? — Милира устало откинулась на спинку стула. — Ты ввергаешь нас в бездну нищеты.
— Я не позволю какому-то высокородному уроду вести себя тут как хозяину. Мы что-нибудь придумаем.
— Правильно, кузина, мы Куары! — неожиданно поддержал меня Леер, а я перевела на него злой взгляд, заставляя заткнуться.
Я понимала, что мы в огромной заднице, если Октаголд хочет наши питомники, он сделает все, чтобы их заполучить, и нужно готовиться не к войне, ведь мы слишком ничтожны для него. Нужно готовиться к обороне. Меня посещала мысль продать питомники и горя не знать, но... Тут были свои нюансы, которые не позволили Итану этого сделать.
Остров значился в реестре империи как производственный, и поэтому мы не платили налог на роскошь, который были очень большим. Мы платили налоги, как те, кто приносит пользу империи. Если мы продадим питомники, то сразу же перейдем в разряд островов, не приносящих пользу, поэтому налог с «пустых» островов шел завышенный. Хочешь жить на своем острове — плати золотом. Раньше эти деньги шли на развитие империи, так что рода понимали, за что платят, но это раньше...
Откажемся платить — приедут стражи империи и просто выгонят нас из дома. Все равно им, что это остров рода и весь пропитан магией Куаров, старые острова были ценными, потому что управляющие кристаллы, которые ими управляют, создавались еще дреймонами. А мы уже не Великий род, Куары потеряли свои права на неприкосновенность еще сто лет назад.
Так что перед империей мы почти бесправны, как и другие острова. Заменят кристалл, очистят от магии и продадут нуворишам. И будем жить внизу, смотреть наверх и мечтать вновь вернуться ввысь. Для местных жить внизу — это конец жизни, особенно для тех, кто всегда жили на островах. Мне не нравились питомники, но придумать новое дело для нашего острова, на котором проживает двадцать человек, я так сразу с ходу не могла.
Прошла еще пара дней. Маме становилось все хуже, она таяла, сохла от тоски, от холода, от серого пейзажа за окном. И пусть я не настоящая Сарита, но приняла на себя ее роль полностью, жалко мне было женщину.
— Остров небольшой, но там живет лучшая ведьма на весь верхний мир, — сказал мне Леер, когда расхваливал зелья исцеления.
Мы как раз продали одну виверну, и деньги были, так что я снарядила наш моб, верткий, похожий на сплюснутую с двух сторон лодку, и полетела на этот остров. Мой ледяной дар защищал меня от холода. А мороз крепчал, по ощущениям уже не мягкие минус пятнадцать, обычная температура для зимы этого мира, а все минус тридцать. Лететь пришлось почти сутки, даже остановиться на ночлег на одном из островов. Но главное, чтобы Леер не ошибся и зелье помогло Милире.
Остров мне не понравился: ветхие