Так вот, родители Сариту любили, особенно отец. Он был уже немолод, но полон сил. Маг воздуха, Итан Куар. Он обожал своих виверн, знал каждую по имени и очень горевал, когда приходилось их продавать. Мама Сариты, Милира, была из Великого рода, но по причине слабого дара была отдана в жены Куару, который согласился взять ее без приданого.
По договору с Великом родом если бы у пары родился сын с сильным даром, то носил фамилию рода Милиры, Айс, но к их сожалению, а может, и к радости, у них родилась дочь со слабеньким даром. Родственники Милиры, Айсы, отказались от своих претензий. Их попытки усилить свой род сильной кровью Куаров не увенчалась успехом. Они оставили семью в покое, иногда присылая приглашения на семейные торжества. В этом мире многое решала личная сила. Несмотря на женитьбу без любви, родители Сариты были дружны и испытывали взаимную привязанность.
От вечно болеющей матери, Сарите достались внешность и слабая ледяная магия, а еще довольно покладистый характер. Это для меня было проблематично, я-то таким характером не обладала. Даже несмотря на свою болезнь, которая заключалась в быстрой утомляемости и слабости, я была борцом за справедливость и затычкой в каждой бочке.
Правда, в последнее время я немного успокоилась, но свою волонтерскую деятельность не бросила. Ходила в приюты для животных, помогала выживать братьям нашим меньшим. Еще помогала социальным работникам. Закупала продукты и лекарства старушкам, у которых никого не осталось, на большее, к сожалению, меня не хватало.
Год в новом мире пролетел очень быстро, а потом пришла беда. Погиб Итан, и жизнь круто изменилась. Оказалось, что мы не просто бедны, мы еле концы с концами сводим. Милира впала в коматозное состояние. Не реагировала ни на что, только плакала, а приехавший на помощь кузен, сын сестры отца от простолюдина, Леер, был мне до омерзения противен. Он не помогал, а ходил по дому с видом хозяина и только что столовые приборы не подсчитывал.
Мне пришлось вникать в дела «отца» просиживая в его кабинете часами с договорами и счетами, и ругаться с этим кузеном, чтобы не совал нос, куда его не просят.
Леер был молод, но развязная жизнь уже оставила на его челе свой отпечаток. Опухший, с водянистыми глазами цвета грязного снега, разряженный, как попугай, в разноцветное тряпье, которое он считал писком столичной моды, он был гадок.
— Ты ничего не понимаешь в жизни, Саритка, — сказал он мне, когда только приехал, — держись меня, не пропадешь.
Держаться за этого пропитого интригана я не собиралась, поэтому строго наказала нашему дворецкому Тору не пускать Леера в кабинет отца и не потворствовать ему в выпивке. Пусть убирается из дома и пьет в другом месте.
Питомники приносили доход, но еще больше они забирали на обслугу, кормежку и обогрев.
Особенно сейчас, когда весь мир покрыт снегом и льдом, а ведь на минуточку уже апрель. И, если судить по тому, что становится только холоднее, тепла нам не видать…
Мир, в который я попала, удивителен. Гуард, что означало на древнем языке «золотой». В первый раз выглянув в окно своей спальни, я была поражена тем, что вокруг, насколько хватало глаз, было небо. Замок стоял на краю летающего острова, и мои окна выходили не во двор, а в бесконечную синь местного неба.
Как так получилось, что в этом мире, есть летающие острова, я не знаю. Пока руки дошли до истории мира, погиб Итан, а там мне уже стало не до древних хроник. Могу сказать простыми словами, как мне сказала кухарка Миси, дородная, розовощекая и улыбчивая женщина:
— Так Великие рода себя возвысить решили, огромный кусок земли раздробили и в небо подняли, и стали жить на кусках этих, поживать. С верха на никчемных простолюдинов поглядывать. Раньше все войны в нижнем мире проходили, а те, кто жили на островах всегда в богатстве да чистоте оставались. Попробуй сюда без магии подняться. Это сейчас появились эти штуки тарахтящие, на которых и простые люди могут летать, а раньше-то мы только смотреть могли на чудеса-то.
Летающими тарахтящими штуками Миси называла дирижабли, их тут мобы называли. У Великих родов имелись свои мобы, как летающие замки, настоящие произведения искусств. Раньше и Куары были Великим родом, могли без всяких мобов да виверн летать, на силе магии, а потом ослабели, потеряли в интригах и межродовых войнах своих лучших магов.
Не смогли уберечь острова, лишь один, который считался родовым гнездом и слишком был пропитан родовой силой, остался у них, как напоминание о былом величии. Итан был последним, а теперь, получается я — последняя из Куаров… Как же мне жаль отца! За этот год, что он был жив, я впервые почувствовала, что у меня есть семья, которая по-настоящему меня любит, и пусть любили они не меня, а Сариту... Все равно это было прекрасное время. Как жаль…
Я погрузилась в ведение хозяйства, мало что в этом понимая. Но учиться мне всегда нравилось, так что постепенно в голове вырисовывалась полная картина нашего жития.
Чтобы продержаться на плаву хотя бы еще пару месяцев, нам пришлось урезать себя по всем. Первое — это не отапливать половину замка, можно хорошо сэкономить на угле, второе — продать всех виверн, которых уже объездили, отец всегда до последнего тянул, не мог с ними расстаться, я таким не страдаю.
Виверны для меня красивые, но жуткие животные. То ли птицы, то ли драконы. Я один раз на такой полетала и чуть богу душу не отдала от страха. Итан тогда смеялся и говорил, что я лишена духа авантюризма магов ветра и полна спокойствия ледяных магов. Знал бы он, что я просто от страха не могла ни согнуться, ни разогнуться, ни слова сказать.
И наконец, третье, что нужно сделать, это снизить растраты на еду и вещи. У нас от этого тряпья все шкафы ломятся. А еда? Зачем столько еды для нескольких человек готовить?
Мои советы Милира выслушала спокойно, а потом, под смешок Леера, поганца такого, сказала:
— Есть еще один способ поправить наши дела, дорогая. Можно выдать тебя замуж, Сарита.
— Замуж? — я, наверное, побледнела еще больше, чем была.
Как я об этом не подумала? Милира уже давно хочет выдать дочь замуж. По ее словам, академия нужна тем, у кого магия из ушей плещет, а мне зачем? Я еле сосульку могу сформировать, как без сил валюсь.
— Мама, —