Оружейная лавка мастера Родригеса располагалась недалеко от порта, в узком переулке, где теснились мастерские кузнецов, кожевенников и бронников. Звон молотов, шипение воды, в которую погружали раскалённый металл, крики подмастерьев — всё это создавало почти оглушающий шум.
Маркос уверенно вёл Крида через лабиринт мастерских, пока они не остановились перед неприметной дверью с вывеской, на которой был изображён меч, пронзающий шлем.
— Мы пришли, — объявил киприот, толкая дверь, над которой тихо звякнул колокольчик.
Внутри лавка оказалась гораздо просторнее, чем можно было предположить снаружи. Вдоль стен тянулись стеллажи с оружием всех видов: мечи, кинжалы, топоры, булавы, копья. На отдельных стойках красовались доспехи — от простых кожаных жилетов до изящных итальянских лат. В центре помещения стоял массивный дубовый стол, за которым сидел мужчина средних лет с аккуратно подстриженной седеющей бородой и цепким взглядом тёмных глаз.
— Маркос, — кивнул он вместо приветствия. — Опять привёл клиента?
— Только самых достойных, мастер Родригес, — киприот поклонился с преувеличенной почтительностью. — Позвольте представить вам господина Виктора Крида, воина исключительных достоинств и…
— Довольно, — прервал его оружейник. — Дай мне самому составить мнение.
Он встал из-за стола и подошёл к Криду, не скрывая оценивающего взгляда. Несмотря на разницу в росте — Родригес едва доходил Криду до плеча — оружейник держался с достоинством человека, знающего себе цену.
— Итак, господин Крид, — произнёс он, едва заметно растягивая слова с лёгким испанским акцентом. — Что привело вас в мою скромную лавку?
— Мне нужен меч, — просто ответил Крид. — Хороший меч.
Родригес усмехнулся.
— Хороший меч — понятие растяжимое. Для каждого воина свой клинок хорош. — Он окинул Крида изучающим взглядом. — Тяжёлый немецкий палаш? Изящная венецианская шпага? Или может, восточная сабля?
Крид нахмурился. Перед его внутренним взором всплыл образ меча из сна — изогнутый клинок, чем-то похожий на восточные сабли, но с более широким лезвием и необычной гардой.
— Покажите мне всё, что у вас есть, — сказал он. — Я пойму, когда увижу то, что нужно.
Родригес кивнул с лёгкой улыбкой знатока, довольного пониманием клиента.
— Разумно. Следуйте за мной.
Он провёл их в дальнюю часть магазина, где на стене висели десятки клинков разной формы и размера. Крид медленно шёл вдоль стены, рассматривая оружие. Некоторые мечи казались тяжёлыми и неуклюжими, другие — слишком лёгкими для его крупных рук. Он остановился перед витриной с восточными саблями.
— Это клинки из Дамаска, — пояснил Родригес. — Лёгкие, но невероятно прочные. Режут шёлк в воздухе.
Крид протянул руку к одной из сабель. Изогнутый клинок напоминал тот, что он видел во сне, хотя был не совсем таким. Гарда оказалась проще, рукоять обмотана потемневшей от времени кожей.
— Могу я? — спросил он, глядя на оружейника.
Родригес кивнул и снял саблю с крепления, передавая её Криду.
Он принял оружие и сразу почувствовал, как оно словно стало продолжением его руки. Клинок идеально лёг в ладонь, баланс был безупречен. Крид сделал несколько пробных движений, рассекая воздух — сабля двигалась как живая, оставляя за собой едва уловимый свист.
— Это шамшир, — произнёс Родригес. — Персидская сабля. Принадлежала эмиру, попавшему в немилость к своему султану. Я выкупил её у генуэзского капитана, перевозившего пленника в Константинополь.
Крид кивнул, не отрывая глаз от переливающегося на свету клинка. Причудливые узоры на дамасской стали напоминали завитки дыма или волны морского прибоя.
— Сколько? — коротко спросил он.
— Пятьдесят безантов, — без запинки ответил Родригес.
Маркос присвистнул.
— Пятьдесят? Да за такие деньги можно купить приличного коня!
— И то, и другое — инструменты воина, — парировал оружейник. — Но плохой конь лишь замедлит вас, а плохой меч убьёт. — Он повернулся к Криду. — Впрочем, для вас, господин, особая цена. Сорок пять.
— Тридцать, — произнёс Крид, не отрываясь от созерцания клинка.
— Сорок, и ни монетой меньше, — твёрдо сказал Родригес. — И в цену входят ножны из воловьей кожи и заточка по вашему желанию.
Крид поднял глаза на оружейника, и тот слегка вздрогнул под его тяжёлым взглядом. Но не отступил.
— Сорок, — согласился Крид. — Но я хочу испытать клинок.
Родригес нахмурился.
— Здесь, в лавке?
— Нет. Снаружи. На чём-нибудь прочном.
Родригес задумчиво потёр бороду, затем медленно кивнул.
— У меня есть двор за мастерской. Там мои подмастерья испытывают готовое оружие. — Он сделал приглашающий жест. — Прошу за мной.
Они вышли через заднюю дверь на небольшой мощёный двор, окружённый высокими стенами. Посреди двора стояли деревянные манекены, изрядно посечённые оружием, а в углу лежали тюки соломы, бочки с водой и несколько обрубков бревен разной толщины.
— Что выберете для испытания? — спросил Родригес, кивая на импровизированный полигон. — Солома? Дерево? Или, может быть, доспех?
Крид окинул взглядом двор и указал на один из манекенов, на который был надет потрёпанный кожаный доспех, усиленный металлическими пластинами.
— Этот.
Родригес нахмурился.
— Это бригантина, господин. Хороший доспех, способный выдержать удар простого меча. Вы уверены?
— Более чем, — кивнул Крид, делая несколько пробных взмахов саблей.
Оружейник пожал плечами.
— Как пожелаете. Но имейте в виду, повреждение клинка в таком испытании не будет считаться дефектом.
Крид усмехнулся и подошёл к манекену. Меч — нет, шамшир — ощущался в руке всё увереннее с каждым движением. Он сделал глубокий вдох, сосредотачиваясь, позволяя телу вспомнить то, что забыл разум.
Один миг — и сабля со свистом рассекла воздух. Удар был настолько быстрым, что Маркос вскрикнул от неожиданности. Крид с удовлетворением наблюдал, как верхняя половина манекена медленно соскальзывает вниз, разрезанная вместе с доспехом, как будто это была не укреплённая металлом кожа, а масло под горячим ножом.
Родригес издал какой-то сдавленный звук — нечто среднее между восхищённым вздохом и испуганным вскриком.
— Невероятно, — прошептал он, подходя к разрубленному манекену. — Никогда… никогда не видел ничего подобного.
Крид рассматривал клинок — на нём не осталось ни единой зазубрины, лишь тонкая полоска кожи на острие говорила о том, что сабля только что разрезала бригантину.
— Беру, — коротко сказал он, пряча удовлетворение. — Вот ваши сорок безантов.
Он отсчитал монеты и протянул Родригесу, который всё ещё пребывал в