Круглые лица мастера Хо и учителя Сии посуровели.
– Я поддался гордыне, – каялся мастер Чжан, – Мне хотелось постигнуть тайну бессмертия. Я не верил своим учителям, которые утверждали, что бессмертие достигается чистотой помыслов и медитациями. Я ушел с горы Хуашань и стал сам постигать тайны вечной жизни, выплавляя алхимический эликсир бессмертия. Там меня и нашел Хозяин. И вручил дар обращения.
– Но погодите. Это было так давно, – удивился отец Константин. – Выходит, вы и сам из этих… Зверобогов?
– Похоже на то, – согласился мастер Чжан. – Во всяком случае, я умер и воскрес в образе зверя, это точно.
– С тех пор он стал легендой, – неодобрительно прокомментировал учитель Сии.
– А еще основал Саньфэн-пай – Школу скрытых бессмертных, – добавил мастер Хо.
– То есть, стал набирать клан киан-ши, как вы понимаете, – перевел мастер Чжан. – И много веков я правил кланом Нетопырей, упиваясь своим всемогуществом. Но потом наступило разочарование. Я осознал, что не-жизнь – вовсе не бессмертие.
– Тогда он разыскал нас в пещерах Южного Шаолиня, – сказал мастер Хо.
– Мы там медитировали вот уже третье тысячелетие подряд, – согласился учитель Сии. – Мастер Чжан присоединился к нам.
– Пришлось, правда, оборудовать специальную комнату, наладить связь с внешним миром. Руководству кланом я посвящал два часа в сутки, остальное время проводил в медитации. Так прошло восемьсот двадцать шесть лет. Из-за случая с Батори я вынужден был прерваться.
– И нас разбудил, – наябедничал мастер Хо.
– Но теперь я навсегда покидаю суетный мир, чтобы в пещерах Шамбалы познать покой сомати. Надеюсь, когда-нибудь это поможет мне изменить сущность. Старший по клану назначен, свод законов, которым должны будут следовать киан-ши, написан. Билеты на самолет забронированы. Мы отправляемся в аэропорт…
Наконец-то можно будет перебить китайских упырей, подумал я. Без зверобожественного мастера Чжана у них не будет шансов.
– И думать забудь, чадо, – прошипел отец Константин, от которого не укрылось мечтательное выражение моего лица. – Начальство перезаключило с ними мирный договор еще на пятьдесят лет.
– Так что мы прощаемся и благодарим вас за помощь, – мастер Чжан встал, первым двинулся к выходу, но остановился возле дверей. – Ах да. Моя маленькая Цзюньбао…
Он погладил мартышку, та в ответ возмущенно завопила.
– Я не могу взять ее с собой. Она не сумеет погрузиться в сомати. Да и в самолет с нею не пустят… – глава киан-ши осторожно снял обезьяну с плеча, широким жестом протянул ее мне. – Я дарю Цзюньбао вам, Иван.
Отец Константин деликатно хрюкнул. Я уже открыл рот, чтобы отказаться, но батюшка, сдерживая смех, изо всех сил хмурился, показывая, что надо проявить вежливость.
Мартышка перебралась по руке упыря, прыгнула мне на плечо и принялась упоенно копаться в волосах.
– Со мной она была лишена этого удовольствия, – признался мастер Чжан, проводя ладонью по лысине. – Думаю, вы друг друга полюбите…
Ну что за жизнь, а? Кому-то чистая работа, путешествия и красивые женщины, а мне – упыри, монашки да теперь вот обезьяна…
Мастер Чжан немного развеял мою тоску, протянув конверт с банковской картой:
– Здесь премия лично вам и деньги на содержание Цзюньбао. Теперь вы богатый человек, Иван. Ну что, надеюсь, я ничего не забыл?
– А как же Эржебета Батори? – спросил я, адресуясь скорее к отцу Константину. – Она так и будет считаться самой кровавой серийной убийцей? Это… как-то нечестно, что ли.
Батюшка почесал бороду:
– Доказательств обратного нет, чадо. Архивы сгорели, свидетелей… сам понимаешь. Да и не нужно это никому. На имени Батори бизнес делается. Фильмы, книги, путешествия в Чахтицкий замок для туристов… Да и католическая церковь не захочет обнародования, нам с ними бодаться не с руки.
– Кстати, как так вышло, что Маша прошла проверку?
– Говорю ж, нам с католиками бодаться сложно, – повторил отец Константин. – У их безопасников вековой опыт, корнями в инквизицию уходит. Вишь, послали девчонку за тобой присматривать, а наши даже ее легенду не смогли расколоть.
– Значит, Батори так и останется оклеветанной…
– История – странная вещь, – деликатно заметил мастер Чжан. – События прошлого в толще веков преломляются, как луч через линзу, и видоизменяются порой до неузнаваемости. А еще каждый из нас сам преломляет их, и видит такими, какими хочет видеть. Такой вот эффект преломления.
Я скривился. Очень поэтично, по-восточному. Вроде что-то сказал, а толку никакого.
– Прощайте, – поклонился мастер Хо.
– Всего доброго, – поклонился учитель Сии.
– Кстати, откуда вы знаете русский? – спросил я. – Вы ж вроде еще до нашей эры в медитацию впали.
– О, это просто. Во время медитации разум подключается к информационному полю Вселенной, – небрежно пояснил мастер Хо.
– До свидания, – произнес мастер Чжан. – Я прощаю тебя, Иван, за то что ты убил Чонга. Хотя жаль… он был очень привязан к тебе. По-своему, конечно. Киан-ши недоступны чувства смертных, но их верность вечна, тогда как людская преходяща. История Батори – лучшее тому подтверждение.
Старики вышли из комнаты.
– Может, и правда не стоило мочить его, чадо? – спросил отец Константин. – Был бы вроде домашнего животного…
– Мне обезьяны хватит.
Что бы там кто ни говорил, я живу по правилам чистильщиков. А их всего два. Первое вы уже знаете: проклятые всегда рядом.
Второе правило чистильщика: хороший упырь – мертвый упырь.
Примечания
1
Подволок (морск.) — потолок (ред.).
2
Око Исдес, неверный!
3
Ты смел, неверный
4
Я ценю твою смелость.
5
«Отче наш», при отправлении черной мессы читается задом наперед.
6
Я не понимаю (нем.).
7
Не понимаю… Не понимаю… Не убивай меня… (нем.)
8
Марта, доченька! Ее убили! (нем.)
9
Она жива (нем.).
10
Что с тобой, дитя? Продолжим постриг (нем.).
11
Нет, никакого пострига. Что вообще происходит? Где я? (нем.)
12
Будь проклят, Фридрих Берг! Предатель, будь проклят! Чтоб тебе захлебнуться в крови!
13
Вероника, бедное мое дитя… Что же будет с нами? (нем.)
14
«Отче наш, сущий на небесах. Да святится имя твое» (нем.).
15
Дагэки – атакующий, сильный удар в айкидо.
16
Цуки-дзедан – удар кулаком в область