Все курсанты абсолютно ничего не знали о самолётах. Никто из нас даже не умел водить машину или хотя бы мотоцикл. Да что там водить, я даже и пассажиром на мотоцикле никогда не ездил. В нашей деревне и её окрестностях мотоцикл был очень редкой штукой. Соответственно, никто из нас понятия не имел, даже что такое двигатель внутреннего сгорания, не говоря уж об управлении самолётом, так что учиться всему приходилось с самых азов. *
В те времена очень многие никогда не видели моря до поступления на военную службу. Сейчас вряд ли найдёшь старшеклассника, который бы не бывал на океанском берегу. А у нас в префектуре Тотиги океана не было, поэтому в детстве у меня просто не было шанса увидеть, что это такое. Иногда я думаю, что инструкторам было гораздо проще работать именно так, «с чистого листа», сразу вбивая правильные рефлексы в руки и ноги и выковывая так настоящего лётчика, чем переучивать курсанта с, например, поверхностными навыками вождения автомобиля.
Мои первые полёты проходили на учебном двухместном биплане. У него были продублированы органы управления, а летать он мог с крейсерской скоростью около 90 узлов [167 км/ч]. Поэтому даже при несильном ветре учебные полёты откладывались, потому что при сколь-нибудь серьёзном встречном ветре скорость на спидометре была бы 80-90 узлов, а относительно земли самолёт почти висел бы на месте.
Учебный самолёт «Йокосука» K5Y, на котором проходило «промежуточное» обучение японских морских пилотов.
Сначала сидевший в заднем кокпите инструктор несколько раз показывал курсанту взлёт и посадку, а после четырёх-пяти раз говорил: «Передаю управление». При этом его руки и ноги продолжали оставаться на органах управления, чтобы при необходимости помочь. При заходе на посадку курсант ощущал на ручке управления руку инструктора и учился понимать правильные скорость, тангаж и крен.
После взлёта и набора высоты до 150 м выполнялся поворот на 90° влево. Это был первый поворот. После второго поворота надо было подняться до 200 м и лететь к началу ВПП. Там делался третий поворот и начиналось снижение, с тем чтобы к четвёртому повороту выйти на высоте 100 м, а после него начинать снижать скорость для захода на посадку. * При этом нос машины не должен был смотреть вниз или слишком сильно вверх, это было ошибкой. Должно было быть ровно 3° к горизонту с точным выдерживанием скорости. Если нет – всё повторялось. А за ошибки можно было получить по башке прямо в воздухе.
Для связи между передним и задним кокпитами там имелась переговорная труба. Тот её подвижный сегмент, что крепился к шлему, был где-то полметра длиной. Именно его инструктор и использовал в качестве воспитательного средства. О том, что инструктор тобой недоволен, можно было догадаться заранее, услышав в переговорной трубе, что он отсоединяет свой кусок: «Опаньки, сейчас мне прилетит по башке». К счастью, мы всё-таки были в лётных шлемах, так что это стучание по голове было не так уж и больно. В общем, время от времени и мне доставался сеанс «трубного» обучения.
А это та самая переговорная труба, которой прилетало от инструктора
Начало моих упражнений по взлёту и посадке пришлось на цветение сакуры. При взлёте с аэродрома Цукуба я видел прямо перед собой здание управления монополии, а перед ним цвели поистине прекрасные вишни. Мой первый поворот проходил прямо над ними, второй – над лесом, а возвращаясь назад я тоже видел вишнёвые деревья в полном цвету, после пролёта над которыми я приземлялся. Вот такие у меня были ориентиры. А четыре или пять дней спустя прошёл дождь, и когда я взлетел, цветов на деревьях уже не было. «Ой, а где сакура? Куда лететь-то?» И пока я крутил головой в поисках ориентиров – по ней немедленно шарахнули переговорной трубой. Так и продвигалось моё обучение.
Даже во время горизонтального полёта достаточно трудно держать самолёт на курсе, пока не освоишь это дело. Сначала инструктор из заднего кокпита командовал набрать высоту 500 метров и перейти в горизонтальный полёт. Следующая команда была: « Цукуба-яма, ёсоро ». Это означало, что ты должен был лететь прямо к видневшейся впереди горе Цукуба. Я полетел, как было приказано, нацелив свой самолёт на гору. Но вскоре инструктор сказал: «Эй, гора уходит влево». Конечно, это не Цукуба уходила влево, а самолёт сносило вправо под действием бокового ветра. Эффект от ветрового сноса очень сильный – ты думаешь, что летишь прямо, а на самом деле сильно отклоняешься в сторону, и это надо обязательно учитывать.
Стандартная навигационная ошибка. На левой картинке видно, что если в случае бокового ветра держать курс строго на ориентир, то вы хоть и долетите до него, но сильно не по кратчайшему расстоянию. А чтобы добраться до ориентира по прямой, нужно изначально делать поправку на ветровой снос (правая картинка).
Посадка на авианосец тоже была довольно сложной. Сначала мы учились на машине первоначального обучения, потом переходили на основной учебно-тренировочный самолёт, а затем начинался «практический курс» на боевых машинах. И лишь после его завершения начиналась подготовка к обучению посадке на авианосец. Начиналась она, конечно, на земле. Сначала нас учили выполнять так называемую «фиксированную посадку» на наземную взлётно-посадочную полосу. Во-первых, самолёт нужно было сажать строго по оси полосы. Кроме того, все три колеса машины должны были коснуться полосы в пределах двух линий, нарисованных на расстоянии всего 20 метров друг от друга. При посадке на авианосец самолёт должен зацепиться посадочным гаком за один из тросов аэрофинишёра, натянутых поперёк палубы. Эти тросы расположены в этом самом 20-метровом промежутке, так что, если ты в него не попадёшь, то самолёт не затормозится.
После того, как мы освоили посадку так, чтобы весь самолёт от носа до хвоста попадал в этот промежуток, нас впервые отправили на настоящий авианосец. Конечно, поначалу мы лишь имитировали посадку, просто пролетая над полётной палубой на малой высоте, и только потом нам позволили садиться уже по-настоящему. Авианосец был метров 200 длинной, и его палуба по понятным причинам болталась во всех трёх плоскостях. При пролёте кормового среза палубы надо было сбросить газ, скомпенсировав это движением ручки управления на себя. Однако в этот момент нос корабля мог подняться на волне