— Вот и ладненько, доченька. Вот и ладненько. Вот не говорила я тебе до того, а зараз надо сказати… Я ведь Мишеньку дюже как поздно родила. Мені вже за сорок років було, коли ми з його батьком Валерієм Ніколавичем зійшлися. Він молодий, красивий був. Я старше его на три года. Но він как запал на меня — и прямо с наскоку в загс[15].
— А вы до этого были девушкой? — наивно спросила Агапея.
— Та ні ж. Була заміжня почти десять років, та Бог дітей не дав з першим чоловіком. Так і жили, поки він від мене не втік до Харкова. А мені дом залишився, огород та дві корови. Вот тогда-то и засватался до мене злостный холостяк Валера Павлюк. Поначалу и тут деток не было. Думала, що я проклята, ан нет![16] — Оксана Владимировна хлопнула в ладошки и уже радостно продолжила: — Дал Бог нам сына Мишу!
— Мне Миша не рассказывал об этом ничего.
— А зачем? Я тобі на що? Сама всё буду про нашу семью рассказывать. Я всё краще знаю[17].
— Вы, мама, если вам трудно на русском говорить, то не утруждайте себя. Я ведь вас понимаю, да и язык украинский мне приятно слушать. Хорошо?
— Эх, доченька! Так я на этой мове сама-то только после того, как Павлючкой стала, научилась говорить. Муж настоял. Он хотел и Мишеньку с самого малолетства только на мове учить, но я его убедила, что сыну высшее образование будет дюже сложно получать. Вот он и сдался. А Мишенька не такой, как отец. Он мягкий, добрый. Читать всегда любил. Вот и сюда когда приехали, то очень обрадовался, что от прежних хозяев так много книг осталось. Зараз, конечно, не так дюже читает… Работа да тобой больше занят, но и того, что прочитал, на всю жизнь хватит…
— А кто здесь жил? Вы их знали?
— Нет. Муж раньше нас приехал, ещё в конце четырнадцатого. Потом Миша службу в армии закончил и перевёлся из Харькова сюда на третий курс. Так і я з ним сюди приїхала в сімнадцятому році, до осені. Мы тут мебель чуть обновили, а всё так и осталось. Муж сказал недавно, что дом вам отпишем и поедем обратно до Бердичева. А я тепер і не хочу. Куди я без вас?[18] — Женщина шмыгнула носом и промокнула уголком платка глаза.
— Мы отсюда не уедем, — неожиданно твёрдо сказала Агапея. — Это мой город, и здесь все мои родные похоронены. Да и квартира у нас есть…
— Ну и ладненько, доченька. Ну и ладненько. Однако никак машина во двор заезжает? Вот и мужики наши вернулись.
Глава пятая
Испокон веков в Киевской Руси и позже в Малороссии свадьбы играли по осени. Жатва и сбор урожая позади, закрома засыпаны, скотина за лето откормлена, работы явно становилось меньше, а баб брюхатить сподручнее до зимы, чтобы успели и дитя выносить, и снова быть готовыми к новому сезону полевых работ. В стародавние времена видеть в поле кормящую мать с привязанным спереди или сзади грудничком было делом обыденным и заурядным.
Конечно, в наше время, когда существует декретный отпуск, а в полях вместо баб, вяжущих снопы и сбивающих в стога сено, работает специальная техника, соблюдать древние устои и традиции стало ни к чему. Да и традиция проводить свадьбы по осени если и осталась, то, может, в каких-нибудь исключительно аграрных регионах и сёлах.
Свадьбу в семье Павлюков сыграли не осенью, а в самом начале второго месяца зимы, которая, по обыкновению, в Мариуполе всегда бесснежная и дождливая.
С утра посетили загс, потом эскорт катал молодых и гостей по городу, который хоть и был украшен новогодней инсталляцией, однако плюсовая температура и слякоть на улицах не создавали сказочного настроения, как это должно быть на следующий день после Рождества. В церкви провели венчание, что для Агапеи стало новым откровением в жизни, ведь до этого дня она никогда не бывала внутри ни одного храма.
Играли шумно, громко, весело, с большим количеством неизвестных невесте людей, среди которых были и родственники со стороны жениха, его же холостые, одинокие и женатые с парами сослуживцы, какой-то крупный начальник в сопровождении охранника и длинноногой молодой особы, явно годившейся ему во внучки. Крупным он был не только по положению, но и по размерам брюшного пузыря, вываливающегося из-за брючного ремня. Агапее было забавно наблюдать за этой парой, которая вела себя достаточно вальяжно и даже по-хамски, чему способствовало несколько угодническое отношение к ним со стороны не только тамады, но и многих коллег Михаила и Валерия Николаевича.
Людей было достаточно много, и для размещения всех пришлось арендовать столовую в одном из санаториев в Милекино. Тамада был в полном ударе, шутил, пел, заводил народ на трёх языках: украинском, русском и польском… К удивлению Агапеи, среди гостей было несколько поляков с характерными для всех сослуживцев Михаила короткими стрижками, с чисто выбритыми затылками. Вообще, девушка обратила внимание на спортивное сложение практически всех молодых людей, которых можно было принять за некую команду боксёров с агрессивными лицами римских гладиаторов. Агапея несколько раз ловила на себе нагловатые, недвусмысленные, оценивающие взгляды некоторых одиноких парней, будто и не было рядом Михаила, к которому большинство из них обращалось «пан капитан». В большинстве своём и чаще всего от них слышалась русская речь с элементами суржика, в то время как приехавшие из Бердичева и Житомира родственники в основном пели, шумно общались и произносили тосты на украинской мове, которую не совсем понимали первые.
Традиционно произносилось много приветствий, пожеланий, здравиц, которые практически все тостующие «гладиаторы» заканчивали восклицанием: «Слава Украине!» В ответ слышалось дружное: «Героям слава!», затем стоя опрокидывали стопку горячительного, присаживались и снова принимались за трапезу, стуча вилками и ножами по тарелкам, активно работая широкими челюстями, перемалывая пищу с открытым ртом, словно мясорубкой.
Где-то к середине гулянья появились певцы и исполнительницы танцев всех времён и народов. Голые плечики и стройные ножки танцовщиц, к удовольствию невесты, отвлекли внимание особо бесстыжих наблюдателей из числа сослужебников Михаила, предоставив им возможность сконцентрировать свои эротоманские фантазии на более доступных предметах вожделения, нежели невеста.
Уже во второй половине свадьбы, по вековой традиции коллективных попоек, танцы перешли в