— Пожалуй, вчетвером они вышибут «Пересвет» гораздо быстрее, чем мы успеем нанести хотя бы одному их броненосцу серьезные повреждения. Роберт Николаевич, мне кажется или на самом деле, по нам стреляют не только шестидюймовыми пушками, но там явно калибр посерьезней имеется — слишком различны по высоте всплески. Явно восемь дюймов, или семь с половиной на свои корабли Хейхатиро Того успел поставить за этот месяц, что мы с ним не «общались» после прошлого раза.
— Так и есть, Николай Александрович, по три ствола на борт установили, вместо казематов на верхней палубе. На «Микасе» дополнительную пушку установили как раз над средней шестидюймовой батареей.
— Англичане, видимо, от щедрот своих подкинули — восемнадцать стволов это много, очень много — собственное производство такого обеспечить не сможет. Они, выходит, успели, а мы не в полной мере — столько пушек ни у американцев, ни у немцев попросту нет, продали все, что имели в запасах. А мы только в следующем году все «бородинцы» с «Цесаревичем» перевооружить на наши 203 мм орудия сможем. И «разношерстность» у нас сейчас ужасающая — на два по сути калибра, в восемь и семь дюймов, пять типов орудий среднего калибра — французский, германский и американский.
— Так своих таких стволов нет, Николай Александрович, хорошо, что хоть эти смогли прикупить. Пусть по весу снаряда они английским образцам сильно уступают, зато вдвое тяжелее шестидюймовых бомб. И заметьте, что японцы бью по «Пересвету» из всех орудий главного калибра, но «промежуточным» и средним исключительно по противостоящему броненосцу.
Матусевич посмотрел в бинокль на вражеские корабли, борта которых постоянно покрывались огненными вспышками — скорострельность запредельная благодаря тому, что сейчас у каждого орудия сложены заранее припасенные снаряды. Рискуют, но то осознанно — под таким шквалом металла и взрывчатки «Пересвет» долго в строю не продержится, повреждения на нем будут возрастать лавинообразно.
— Теперь понятно, почему японцы пытаются сократить дистанцию — восьмидюймовые орудия хотят задействовать на максимальной эффективности. Так что два румба влево и держать дистанцию в сорок кабельтовых. Попробуем вынести фугасами дымовые трубы, а под вечер Григорий Павлович со своими броненосцами подойдет, к этому времени у японцев уже «подранки» будут. Так что разрываем дистанцию, не стоит сражаться на условиях, которые выгодны противнику.
— Мы не сможем стрелять из наших шестидюймовых орудий…
— Вполне нормально добивать будут, даже с пятидесяти. А фугасам без разницы что корежить, лишь бы в броневые плиты не попадать. Так что отдаляемся, и пусть больше снарядов выбрасывают в море. А потом посмотрим, что дальше делать будем. Да, и передать по эскадре — по мере роста повреждений приказываю выходить из линии для ремонта. Нечего геройствовать понапрасну, это для японцев риск неизбежен!
Матусевич достал из портсигара папиросу, подкурил от зажженной флаг-офицером спички. Такова привилегия флагмана, только он может курить на мостике и в рубке, а более никому на флоте не позволено, даже стоявшему рядом Вирену, даром, что у него адмиральские «орлы» на погонах. И стал смотреть в «хвост» колонны, где развернулось нешуточное сражение. Камимура действовал иначе — его броненосные крейсера стреляли попарно по одному выбранному противнику. «Ивате» и «Токива» выбивали головной «Громобой», а вот «Якумо» и «Ниссин» били по идущей третьей в колонне «Победе». Но если броненосец стойко держался, то флагману Дабича приходилось сейчас тяжко — «Громобой» буквально продирался между всплесками. А ведь на каждом из «асамоидов» в бортовом залпе восемь 203 мм орудий — фактически дредноут своего рода, пусть и маленький, но так и противником выступает отнюдь не полноценный броненосец..
— Дабич не выстоит — «рюриковичи» плохо забронированы…
В голосе Вирена прозвучал плохо скрытый упрек, и Матусевич все понял правильно. Потому и ответил почти равнодушно:
— Как листами железа не прикрывай оконечности, но океанский рейдер в броненосец не превратишь, он изначально для другого построен. А эти работы есть выбрасывание денег и трудов человеческих на ветер. Установили, сколько смогли пушек, и ладно — вполне достаточно. Ставить на «рюриковичей» дополнительную броню не нужно — тут до лета провозимся с работами. И без всякого результата — по окончании войны они смогут служить исключительно для крейсерства и набегов, ставить их в боевую линию нельзя. Скорость и дальность плавания важнее, чем излишняя броня. Учтите, все новые английские броненосные крейсера забронированы также, а вот по артиллерии серьезно уступают — против них шестидюймовых орудий достаточно. На «кресси» и «дрейках» по два 234 мм орудия в башнях, и в казематах на борт от шести до восьми 152 мм пушки, а наши крейсера вооружены солиднее, зато по скорости пару узлов уступают, а то и больше. А будущем думать надо, а потому использовать корабли исходя из их возможностей.
Сделав очередной «фитиль» неугомонному в своих предложениях Вирену, командующий флотомнаправил того в «конструктивное русло», иначе начальник штаба становился самым натуральным самодуром, оставаясь без строгого «пригляда». И посмотрел на часы, машинально отметив время — после чего негромко произнес:
— «Громобою» и «Пересвету» немедленно выйти из линии для исправления повреждений. «Богатырю» занять место концевого, вслед за «Баяном». Если японцы станут его накрывать полными залпами, то Стемману немедленно выходить из колонны. А так пусть немного «покусает» противника — все же его крейсер защищен куда лучше «Аскольда» или «богини».
Матусевич еще раз осмотрел сражающиеся корабли — его приказы выполнялись быстро. «Пересвет» и «Громобой» покинули боевой порядок, полчаса было вполне достаточно как для исправления значимых повреждений, так и для короткого отдыха. Не та пошла война, чтобы понапрасну приносить молоху кровавые жертвы — людей нужно поберечь.
— Через двадцать минут, максимум полчаса, японцы выйдут из боя и сделают паузу. Просто у них закончатся припасенные снаряды, и потребуется часовой перерыв для пополнения запасов и отдыха для расчетов и кочегаров. Вот этого им нельзя давать сделать — теперь им нельзя дать оторваться, будем преследовать и стрелять. Посмотрим, насколько у них сил хватит, народец мелкотравчатый, а снаряды тяжелые. Да и лопатой кидать уголь в топки тяжко — у них в кочегарках сейчас как в преисподней. А люди живые, они устают, на одном энтузиазме долго не продержишься.
— Да, вы правы, ваше высокопревосходительство — их нижние чины в сравнении с нашими матросами на голову ниже. И устанут быстрее, и силы быстро иссякнут, если потребного отдыха