Несколько простеньких фотоаппаратов типа «Смены 8 м», один «ФЭД», рядом широкоформатный «Любитель». Стопками разложенны проявители с закрепителями, кассеты для фотопленки, — пластиковые по двенадцать копеек, железные по двадцать четыре, пинцеты за сорок, кюветы от тридцати, бачки для проявки по рубль шестьдесят, фонари красные трёх видов от четырех рублей, вспышки, фотобумага «Унибром» за сорок копеек, «Фотобром» по пятьдесят, «Бромпортрет» за тридцать шесть, и конечно же «Березка» по восемьдесят. Размеры разные, самый ходовой, насколько помню, тринадцать на восемнадцать, а самый большой — восемнадцать на двадцать четыре. Были и больше, наверное, но сейчас на витрине я их не видел. На полке увеличитель «УПА-82» за семьдесят три рубля, это уже который новой модели, пара глянцевателей, и реле времени с помощью которого можно делать отсечку. Мне же нужна пока только фотопленка, коей тоже достаточное разнообразие.
«Свема65», — самая универсальная. Можно взять на тридцать шесть, двадцать четыре, или шестнадцать кадров. Есть сразу в кассетах, есть без. Заморачиваться с заправкой мне лень, да и опыта толком нет, поэтому мой вариант в кассете.
Рассматривая витрину, наткнулся на кое-что любопытное, — объектив для моего, точнее Саниного фотоаппарата. «Юпитер 37А 3,5/135», так называемый телевичок. Не бинокль, хотя приближает достойно. Цена, правда, кусается — аж целых семьдесят шесть рублей, но для меня это не имеет значения.
— Здравствуйте, будьте любезны две свемы шестьдесят пятые, на тридцать шесть кадров, пожалуйста, и объектив Юпитер за семьдесят шесть рублей — попросил я внимательно изучающую журнал, немолодую уже продавщицу и положил купюры на блюдце возле кассы.
* * *
Еженедельник «Аргументы и Факты» № 35. 09.01.1990
ТАКИЕ РАЗНЫЕ МНЕНИЯ (31.08.1990)
«Дефицит продуктов питания, где он? Кто может указать голодных, худых, изможденных? Напротив, все упитаны, много разжиревших, и серьезно обсуждается проблема похудения. Пустые полки в магазинах? Вздор — в изобилии хлеб, овощи, молочные изделия, крупы (кроме гречневой). Есть куры, мясные субпродукты (ливерные колбасы, студень, зельц). Мало сахара? Но он в избытке вреден, сахарный диабет — это болезнь века. Нет пресноводной рыбы? Но ее и не будет, так как сами же ее истребили. Конечно, хотелось бы продуктов получше. Нет икры, осетрины, не хватает копченых колбас, мяса (говядины), но эти продукты никогда и нигде не были доступными для всех. Впрочем, на рынке мяса, колбас, фруктов предостаточно. Дорого? Да! Но ведь без конца пишут, что у населения много лишних денег!»
Глава 22
Купив пленку, двинулся за кассетами, продавались которые в недавно открытом киоске студии звукозаписи. В идеале было бы купить в магазине, только в отличии от фототоваров, кассеты для магнитофонов были в дефиците. Здесь же, у частников, проблем с их наличием не было, но просили они втрое к магазинной цене.
Ну а что деньги? Мне не жалко. Во-первых, для дела, во-вторых, не мои.
Закупившись с запасом — взял сразу десять штук девяностоминутных, направился в больницу, очень надеясь что в этот раз обойдётся без приключений.
— Ну что, как он? — прямо у входа встретил сестру Гуся.
— Пока без изменений. — Грустно ответила та.
— Но врачи что-то делают? Или может нужно чего-то? Что вообще говорят?
— Говорят стабильно тяжёлый, капельницы ставят, уколы всякие…
— А что по прогнозам? Когда очнётся?
— Сказали ждать и молится, мама вон в церковь пошла, свечку ставить…
Церковь лишней никогда не будет, без веры человек не человек, но мне почему-то показалось что Инга чего-то не договаривает.
— Слушай, давай как на духу, не надо ничего утаивать, я свой, я друг Гуся… тьфу, Юрки то есть! Брата твоего!
Инга посмотрела на меня внимательно, и оглянувшись, словно боялась кого-то, зашептала мне прямо в ухо.
— Мама слышала разговор врачихи с мужиком каким-то, и ей показалось что говорили они про Юрку, мужик тот сказал что денег даст если он из комы не выйдет. Если сам загнётся, говорит, то хорошо, а если на поправку пойдет, надо будет помочь!
— А точно про Юру речь шла?
— Мама говорит точно, хотя имён никаких не называли.
— А ты как думаешь?
— Мама по первому образованию медсестра, кое в чём разбирается, так вот она подозревает что его толком и не лечат, капают физраствор пустой, хотя лекарства отдали все какие надо!
— И что делать? Может сообщить куда следует?
— А куда следует?
— Ну не знаю, в министерство здравоохранения например, в прокуратуру. Должны же они меры принять?
— Ты шутишь? Кто ей поверит? Да и времени нет жалобы писать, Юрку спасать надо!
Это я и сам понимал. Конечно надо. Только как? Здесь же даже клиник частных нету, захочешь забрать отсюда, куда девать-то? Человек в коме, это не перелом и не растяжение, тут осторожность нужна, грамотный уход, специалисты…
— А мама что говорит?
— Хотела домой его забрать, отказ даже написала, только не дали, не положено, говорят.
— А дома что толку? Там ни условий нет, ничего.
— Думаешь здесь есть? Ты в палате у него был? Это же клоповник! Там из приборов медицинских, утка да капельница! И не забывай что врачиха не лечит его, а наоборот.
— Понятно. Мама точно в церковь пошла?
— Не только. У нее знакомый есть хороший, сейчас какой-то важный пост занимает в горздраве, хочет чтобы помог на надомное лечение Юру перевести.
— Ясно. Кстати у меня для вас есть кое-что, ща…
Демонстративно поковырявшись в карманах, я достал свёрнутые в валик купюры, ровно тысячу рублей.
— Что это?
— Деньги. Юра просил передать вам если с ним что-нибудь случится.
— Когда просил?
— Ты же мне письмо сама передавала, вот в нём и просил. Копил он на что-то, мне написал чтобы копилку я его нашёл, и содержимое вам отдал. Такая история…
— Серьезно? — так искренне удивилась Инга, что мне стало даже как-то не по себе. Хотя обманывать не впервой, тем более во благо.
— Более чем. Говорю же, копил он, и в письме сообщил где тайник.
— Неожиданно… Спасибо тебе Дим, я даже не знаю что и сказать… Вот мама обрадуется! Ты подождёшь ее?
Ждать маму Инги чтобы посмотреть как она обрадуется, я не стал. Мне и светится тут незачем, и время уже поджимает. Тем более не из подъезда же я снимать буду, надо место какое-то найти, так чтобы и недалеко, и незаметно. Холод я как-нибудь перетерплю, а вот если меня спалят, нехорошо получится.
В общем, поправив на плече сумку с фотоаппаратом, я попрощался с Ингой и потопал в сторону остановки.
Не знаю почему сразу