Я пожала плечами.
– Если Алисия и правда была там, – заговорил Драмиэль, – то под прикрытием артефакта…
– Глаз Пустоты? – догадалась я.
– Да, только он способен не оставлять никаких следов. Но она точно не наш убийца. Когда напали на Ариану и Инию, она была на факультативе. Магистр Бастерс может это подтвердить.
– Элегия Бастерс? – мои глаза расширились от удивления. – Зачем студентке с третьего курса, бытовичке-артефактору ходить на факультатив к травнице?
Дядя нахмурился. Король подался вперед и усмехнулся:
– Она права. Незачем.
– Если только у них с травницей нет личных дел, – задумчиво проговорил Драмиэль.
Я переводила взгляд с одного на другого, стесняясь спросить, а где же Айзен. Внезапно король сказал:
– Сейчас все узнаем.
В ответ на его слова раздались шаги, дверь распахнулась, на этот раз пропуская старшего принца. С ним был знакомый эльф в черном с алым подкладом плаще – дознаватель высшей категории. Тот самый, что однажды уже меня допрашивал.
– Отец, господин ректор, – Айзен выглядел бледным, но его глаза смотрели жестко и прямо, – комнаты Алисии Гедвиг и Теоны Вилар были осмотрены.
Подойдя к столу, он со стуком положил на него крошечный сосудик в виде амфоры. В похожих носят на груди ароматические масла.
По знаку короля, Драмиэль взял сосудик, откупорил и осторожно поводил перед носом.
– Он пустой, – заговорил дознаватель, – но запах остался.
Я тоже его почувствовала. Едва заметный, сладковатый…
– Волчий тис? – принюхавшись, хмыкнул король.
– Он самый, – кивнул Айзен. – Нашли в комнате у Вилар.
– Вот, значит, откуда ноги растут… – пробормотал Драмиэль.
– А можно узнать, что происходит? – робко поинтересовалась я.
Ощущение, что о моем присутствии просто забыли.
– Это, – кивнул король на аромакулон, – улика. Но она снимает с тебя подозрения. По крайней мере, в одном убийстве.
Пока я ловила ртом воздух, Драмиэль пояснил:
– Сок из волчьего тиса абсолютно безвреден и незаметен, но только в холодном виде. А в горячем опасен для оборотней. Блокирует у них способность к обороту и регенерации и вызывает острые кишечные колики.
– Виктория! – ахнула я. – Хотите сказать, именно этим ее отравили?
И тут же застыла, сраженная внезапной догадкой.
Оборотнице стало плохо в самом конце. А что подавали на стол последним? Десерт и вино! Одна Виктория попросила мятный чай. Он был горячим, от чашки поднимался пар. Я это помню так ярко, будто было только вчера.
Ну правильно, оборотни не употребляют алкоголь, даже легкий. Алисия наверняка это знала! Подлила волчий тис в чай оборотнице, пока все смотрели в рот Айзену и ловили каждое его слово. Или пока он упражнялся в остроумии на моей персоне. А уже потом, в лазарете, ее сообщник добил Викторию. Бедная девушка не могла даже сопротивляться.
– Алисия! – заговорила я, не веря своим ушам. – Она в тот вечер сидела рядом с Викторией…
– Верно, – Айзен скрипнул зубами. – Но комиссия, которая занималась расследованием, ничего не нашла.
– Еще бы они что-то нашли, – проворчал Драмиэль. – После особой обработки, волчий тис растворяется без следов. Его невозможно обнаружить.
– И невозможно достать в Ленорманне, – Ортред обвел всех внимательным взглядом. – Мы еще сто лет назад заключили особый пакт с князьями оборотнических кланов. Выращивание, хранение и распространение волчьего тиса запрещено.
– Скорее всего, передали извне.
– Из темных земель.
Король и Драмиэль одновременно кивнули.
У меня засосало под ложечкой.
Снова темные земли. Так называют вампирье королевство Руртранарк и прилегающий к нему Вильдернарр – вотчину дроу. А так же Оренволд, распложенный между Ленорманном и Руртранарком.
– Без улик расследование заглохло. Мы не могли никому предъявить обвинение и использовать чтение мыслей, тем более на аристократках, – заговорил дознаватель. – Но теперь все иначе. Леди Гедвиг в стазисе, однако мы сможем извлечь поверхностные воспоминания из ее памяти. Также у нас есть свидетель – ее помощница Теона Вилар.
– Пока свидетель, – Ортред едко выделил первое слово. – Но в любой момент может перейти в разряд подозреваемых и даже обвиняемых. Арестуйте ее и хорошо допросите! Но так, чтобы никто ничего не заметил. Шумиха нам ни к чему.
Дознаватель поклонился.
В кабинете повисла гнетущая тишина.
Я вспомнила Теону. Скромная и незаметная девушка, в чьей внешности самым ярким была фиолетова форма стихийника. Кажется, она со второго курса.
Мы пересекались всего несколько раз, и одним из них был тот званый ужин. Она всегда носила книги не в сумке, а прижав их к груди, за что ее звали заучкой. Но я не знала, кто она и откуда.
Раздался странный звук. Он походил на бой курантов. Я вздрогнула и посмотрела на дядю. Тот закатил глаза.
Ортред глянул на свой перстень-часы и расплылся в улыбке:
– Время вышло! Сынок, расследованием займутся дознаватели, а тебе пора объявить свой выбор. Ты готов?
– Да, отец, – ответил принц сухим тоном. – Но, кажется, до полуночи еще десять минут.
А потом повернулся ко мне.
Наши глаза встретились, и мое сердце неистово загрохотало.
Айзен смотрел на меня глубоким взглядом. Решительным. Властным. Его лицо стало строже и будто бы старше. Как у человека, который принял непростое решение.
Меня немного потряхивало от всего, что случилось. От присутствия короля, пережитого нападения, новой информации о фениксах и Алисии. Но сейчас, когда Айзен смотрел на меня, я вдруг ощутила спокойствие.
Принц выглядел уверенным в том, что собирается сделать. И эта уверенность странным образом наполняла меня.
– Только не делай глупостей! – запоздало прозвучало предупреждение короля.
Но Айзен уже шагнул ко мне, взял за руку и с привычной чуть кривоватой улыбкой спросил:
– Не будешь ли так любезна сопроводить меня в зал?
Я растерялась.
Впрочем, мой ответ не потребовался. Айзен сразу потянул меня за собой. Причем так быстро, будто боялся, что нас остановят.
Не успев ничего сообразить, я вылетела из кабинета как пробка из бутылки. За спиной хлопнула дверь. Мы буквально промчались мимо охранников на часах, пронеслись вихрем по коридору, притормозили на повороте, скользя обувью по гладком полу, и завернули за угол.
Там была лестница. Но Айзен вдруг толкнул меня в сторону, к стене. Впечатал в нее спиной, а сам навис сверху, уперевшись руками по обе стороны от моей головы и тяжело дыша.
Его глаза лихорадочно блестели. В них вспыхивали и гасли золотистые искры, те самые, что лишали меня собственной воли. А вокруг нас засветился купол тишины.
Пару секунд мы смотрели друг другу в глаза.
Пока я, облизнув пересохшие губы, не выдохнула:
– Что ты делаешь?
– Хочу поговорить, – сиплым тоном ответил он и жадно уставился на мои губы.
– Здесь?
– Можно и в зале,