Вышел, похлопал себя по карманам, сделав вид что спички ищу, и в сторонку так, аккуратненько сдвинулся. Потом ещё чуток, а там уж и спокойненько через вокзал на площадь вышел. Так-то время прибытия поезда не совсем удобное, половина пятого утра, трамваи ещё не ходят, но мне в самый раз. Пешком пока дойду, как раз родители на работу уйти успеют.
Так и пошел напрямик, по пути спрятав груз свой ценный. Ориентир — сожженное грозой дерево, да стопка сложенных плит. Дерево уберут когда гаражи тут построят, лет через пять, а плиты проторчат до конца девяностых, потом упрёт кто-то.
Спрятал, и налегке домой. В сумке только бумаги остались, до них так руки и не дошли, да пачки бандитских денег.
Не считал пока сколько, но навскидку, рублями тысяч семь, три тоненьких пачки вечнозелёных, и аккуратненькая стопочка дойчмарок. Курс я не знаю, но думаю у барыг обменять можно очень даже неплохо.
А дома, как и ожидал, никого не было.
Зашёл, закрыл за собой дверь, сумку запихал под диван, умылся, выпил пару яиц, — больше ничего в холодильнике не оказалось, и на боковую.
Спал до обеда, наверное и дальше бы давил, но будильник сработал, биологический. Открыл глаза, проморгался, добрел до туалета, потом в ванную, и к холодильнику.
Заглянул, так же пусто. Одинокая банка с каким-то салатом, засушенная «жопка» сала, шпроты и зелёный горошек. Не самый богатый выбор, прямо сказать.
Ну и ладно, решил. Зато настроение отличное. Сейчас в магазин метнусь, прикуплю чего-нибудь.
Сказано, сделано. Минут через пять я уже шагал по направлению к «Полету» местному продуктовому.
— О, Пионееер… сдорофааа! — едва не столкнувшись со мной в подъездных дверях, обрадовался сосед, Вадик Сапрыкин, тот самый будущий самоубийца. Обычно хмурый и молчаливый, пил он мало и редко, но сейчас был явно хорошенько навеселе.
— Привет Вадим, как жизнь молодая? — поздоровался я.
— Отлищщно. Клучоом., и щеткоо… по голове. Машку помнишь? — едва выговаривая слова, выдавил из себя он.
— Ну. — кивнул я, хотя определенно не помнил никакую Машку.
— Поймал с хахалем ИК! — икнул он, — сучку трануююю, вот, топиться ИК! теперь пойду!
Что и требовалось доказать, нажрался в сопли, и на дно.
— Нахрена? Она того стоит? Баб этих, как блох на собаке, только помани, прибегут. Зачем топиться?
Вадик посмотрел на меня пьяными глазами, и тем же заплетающимся голосом объяснил что он продолжил бы пить, но водка кончилась, и деньги кончились, и жизнь тоже должна закончиться.
— Если денег дам, дальше пойдешь бухать?
— Ну конешшно! Чо я, дурак чо-ли топиться, когда смысл ИК! в шисни есть? А много денех? ИК!
Лезть в бандитский кулек не хотелось, но вариантов других не было, хоть и не друг он мне, но человек всё же, жалко.
— Стой где стоишь, щас вынесу. — сказал я Вадику, и прислонив его к стене, вернулся в квартиру.
Достал сумку, вытащил четвертной, потом подумал, и взял ещё один. Мало ли, может ещё по дороге кого спасти придётся.
Когда вышел, «утопленник» стоял там где я его оставил, желание выпить пересилило стремление к суициду.
— На вот, залей очи. А топиться брось, не стоит она того. Бывай.
В том что он не пойдет на реку, я был уверен. Даже при тотальном дефиците спиртного, четвертака ему хватит как минимум на литр, а скорее всего и больше. Ну а после такого количества, до речки он просто не дойдет.
В магазине же меня ждало разочарование в виде таблички «Закрыто на переучет»
— И что, надолго это, бабуль? — спросил я у торгующей семечками возле крыльца бабушки.
— Да хто ж яго знает, сыночек… — близоруко сощурившись, проскрипела она.
— А давно, закрылись-то?
— Да только што, прям перед твоим приходом…
Ну вот, досадно. Теперь придется топать в хлебный, хоть булочек каких-нибудь прикуплю, а если повезет, то ещё и пирожных. Как раз к чаю на вечер.
Идти не особо далеко, но минут десять прогулка заняла. Можно было быстрее, но я специально так, не спеша шел, по сторонам больше глядел. Где подъезд знакомый, где лавочка памятная. Воспоминания освежал потихонечку, всё ж не экскурсия в прошлое, мне жить здесь так-то.
Но, к моему глубочайшему сожалению, на двери хлебного красовалась точно такая же табличка про переучет.
— Ну вот какого хрена?.. — убедившись что рядом никого не было, громко возмутился я, понимая что теперь остаётся только овощной.
Ну а куда ещё? Три магазина на район, рынок по выходным, есть ещё коопторг, правда, но там мясо и ничего кроме мяса. Да и цены, насколько я знаю, сильно кусачие.
Хотя… А что если действительно туда прогуляться? Деньги есть, да и мясо не шмотки, сильно присматриваться никто не станет, не спалюсь.
Покрутившись ещё немного у хлебного, — вдруг откроют? Поплелся в коопторг. Не помню что там было раньше, но потом, до самого моего финиша, помещение это будут сдавать под разного рода отдельчики: Игрушки, посуда, фото услуги, канцелярия.
Ну а пока тут продают мясо.
Зашёл, осмотрелся. Ассортимент так себе, и народа почти нет. Дядечка какой-то ковыряется, и всё, только продавцы.
Даже странно, район на десять тысяч жителей, всего один мясной, и такой низкий спрос.
— Почём свининка? — подойдя к прилавку, спросил я у лениво поглядывающей в мою сторону щекастой продавщицы.
— По деньгам, мальчик… — высокомерно процедила та, всем своим видом демонстрируя разницу между мной, плебеем, и собой, столбовою дворянкой.
— И всё же? — гася поднимающуюся злость, повторил я.
— На кости куски по десятке, мякоть двадцать, сало пятак, костей нет. — недовольно огласила прайс продавщица.
В мясе я не особенно разбираюсь, но то что лежало на прилавке, мне не нравилось. Потемневшие, заверенные куски, шкура на сале толстая, в каких-то пятнах. В общем, ни разу не аппетитно.
— Понял. А говядина в какую цену?
— Плюс пять рублей.
Говядины было совсем мало, но хоть выглядела она посвежее. И я, слегка поковырявшись специальной вилкой, выбрал совсем небольшой кусок.
— Кило семьсот. — озвучила продавщица, небрежно швырнув мою покупку на весы, и пошелкав счетами, добавила — двадцать пять семьдесят, — явно прибавив рублик.
Делать не чего, назвался груздем, полезай значит. Достал купюру, и досыпав мелочью недостающее, попросил упаковать покупку в пакетик.
— Ага. Щас. — опять скривилась продавщица. — Только шнурки подтяну…
Мне было непонятно в чем проблема упаковать проданное мясо, но когда она достала из-под прилавка кусок коричневой бумаги, я вспомнил что с пакетами пока дефицит. Оно, вроде, и правильно, хоть природу не засирают, но