Маленькие дети с широко раскрытыми глазами и оружием в руках. Разбомбленные здания. Поля, усеянные изувеченными телами.
Гораздо больше разрушений, чем я когда-либо причиняла… пока что.
Я перевела взгляд с экрана на Клэнси.
– И ты думаешь, мы можем что-то с этим сделать?
На его лице снова появилась легкая улыбка.
– Я знаю, что можете. Если ваших сил достаточно, чтобы сражаться с настоящими монстрами, почему бы вам не одолеть худших представителей человечества? Вы, тенекровные, способны переломить ход событий в борьбе со злыми силами этого мира, спасти невинных, которым они причиняют вред и жизни которых рушатся каждый день… Сделать что-то хорошее для всего общества в целом. Разве тебе бы этого не хотелось?
Правда заключалась в том, что часть меня этого хотела. Если бы была такая возможность помешать хотя бы одному из этих образов воплотиться в реальность, я бы ею воспользовалась.
Но я не доверяла стоящему передо мной человеку.
– И я должна делать все это, оставаясь прикованной к стулу? – многозначительно спросила я.
Уголок рта Клэнси дернулся, и, по-моему, он попытался сдержать широкую улыбку.
Он счел меня забавной? Я стиснула зубы.
Мгновение спустя мужчина подошел ко мне и нажал кнопки на спинке стула.
Наручники на моей шее, запястьях и лодыжках щелкнули и расстегнулись. Я вздохнула с облегчением.
Выпрямившись и потирая запястья, я впервые обратила внимание на то, что на мне надето. Я лишилась своей водолазки с защитой из кевлара, но, учитывая количество крови, забрызгавшей ее во время нашего рейда на объект, она все равно была в ужасном состоянии.
Я осталась в черной майке с широкими бретельками, которая была на мне под водолазкой, – подвеска была спрятана под вырезом – и в новых черных спортивных штанах. Я провела пальцем по поясу, чтобы убедиться, что на мне те же трусики, что и раньше.
Они вторглись в мое личное пространство, но, должна признать, все могло быть куда хуже.
Я снова подняла взгляд на Клэнси. Мой похититель, похоже, меня не боялся, и я по-прежнему не ощущала никаких признаков беспокойства.
Он поручил Гриффину следить за моими эмоциями. Гриффин знал, что я пока недостаточно зла, чтобы броситься в атаку.
Нужно было думать о других парнях. Что с ними станет, если я выпущу когти и перережу горло этому человеку?
Что, если это лучший шанс, который нам когда-либо мог выпасть, и применение насилия лишь обречет нас всех на пожизненное заключение и муки?
Клэнси кивнул головой в сторону двери.
– Пойдем со мной.
Осторожно поднявшись со стула, я проследовала за ним.
Гриффин пошел за мной. Когда мы вышли за стальную дверь и оказались в коридоре, который выглядел так, словно был грубо высечен в камне, я обернулась на него.
В ответ на это он улыбнулся, но улыбка была такой же натянутой, как и прямо перед тем, как я потеряла сознание от газа в изоляторе. Он улыбался не так, как раньше, и выражение его лица стало совсем другим.
Это сделал с ним Клэнси? Или другие хранители? Потому что, если человек, который произносил передо мной все эти высокопарные речи, виновен в том, что отнял весь свет у мальчика, которого я любила, то рано или поздно я все-равно перережу ему горло.
Нужно было лишь придумать, как это сделать, чтобы не навредить остальным моим ребятам.
Панели на потолке создавали в коридоре искусственное освещение. В каменных стенах располагалось еще множество пронумерованных стальных дверей.
Пока мы проходили мимо, я их разглядывала. Слабое покалывание в отметинах подсказывало мне, что парни, по крайней мере Доминик и Андреас, находились где-то за моей спиной.
Когти так и чесались выпрыгнуть из кончиков пальцев.
– Где мои друзья? Когда я смогу их увидеть?
Клэнси ответил, не оборачиваясь:
– Как я уже говорил, вы, компания, доставляете слишком много хлопот, когда собираетесь все вместе. Не думаю, что мы устроим полное воссоединение до тех пор, пока вы не освоитесь. Но у тебя будет возможность встречаться с ними по одному или по двое, как только я удостоверюсь, что все к этому готовы. При условии, что вы согласитесь…
– …спасать мир? – пробормотала я.
– Что-то в этом роде.
Повернув за угол, мы попали в более широкий коридор с двойными дверями впереди. Клэнси приложил большой палец к панели на уровне талии, одновременно подставляя лицо другому сканеру, расположенному сверху.
Стальные плиты раздвинулись, и в образовавшееся отверстие хлынули дневной свет и теплый ветерок.
Мое сердце затрепетало от радости.
Я и не подозревала, насколько темным и холодным было это каменное помещение, пока не вышла на площадку под яркое солнце. Но, едва оказавшись снаружи, я остановилась как вкопанная: от открывшейся картины у меня отвисла челюсть.
Стены здания, из которого я только что вышла, казались каменными, потому что все помещения были высечены прямо в горе. Она оказалась частью горного хребта, возвышающегося скалистыми вершинами вокруг небольшой, но покрытой пышной растительностью долины, раскинувшейся примерно в пятидесяти футах ниже от нас.
Прямо перед нами, в кристально чистом ручье, журчала вода. Несколько акров расчищенной земли были покрыты яркой зеленой травой.
Часть этой территории была оставлена как полностью открытое поле. Другие части были оборудованы для тренировок: тщательно продуманный тренажерный зал и полоса препятствий прямо в джунглях, мишени для стрельбы или метания, дорожки для бега.
Пара таких дорожек вела в тропический лес, который занимал остальную часть долины. Сквозь густой полог листвы я почти ничего не могла разглядеть.
В воздухе разносились птичьи трели. Среди ветвей мелькали красно-желтые перья.
Легкий ветерок донес до моего носа сладкий цветочный аромат с оттенком мха.
– Этот остров принадлежит Опекунству, – сказал Клэнси, с довольным видом оглядывая долину. – Давным-давно это место было кратером, образовавшимся в горах после падения метеорита. А теперь здесь процветает жизнь.
Он бросил многозначительный взгляд в мою сторону.
– Даже самые безнадежные вещи могут превратиться в нечто впечатляющее.
Я бы поморщилась от столь откровенного намека, но мое внимание привлекли фигуры, которые двигались среди тренажеров.
Сердце замерло при мысли о том, что я могу увидеть среди них своих парней, но я не узнавала никого из тренирующихся. Присмотревшись к ним с минуту, я поняла, что все они совсем юные – среднего подросткового возраста и чуть старше.
Как только эта мысль промелькнула у меня в голове, один из парней поскользнулся на веревках. Девушка, шедшая