— Хочу. Организуй все, и дай знать Термену.
Денег мы так не заработаем, но отношения с властями улучшим, плюс будем держать руку на пульсе. Порадовался за себя такого умного, подмахнул очередную пачку счетов, пробежался по отчетам и взялся разбирать почту и газеты.
Все шло своим чередом — депрессия не кончалась, и в Детройте служба безопасности Форда стреляла в демонстрацию уволенных рабочих, пятеро погибших. Мир потихоньку съезжал к большой войне, по крайней мере, в Восточной Азии — японцы создали Маньчжоу-Го. Люди сходили с ума — у Чарльза Линдберга похитили ребенка и требовали выкуп, прочие новости не стоили внимания, и я выкинул прессу в мусорную корзину.
Большая часть писем и телеграмм ушла туда же — куча бессмысленных просьб и приглашений. Например, зачем мне нужен некий граф Оранский, который прямо из кожи лез, чтобы увидеться в Барселоне?
А вот сообщение из Нью-Джерси заставило дрогнуть сердце — отец и мать решили навестить меня и посмотреть, как живет их блудный сын. Удачно, что они так долго собирались — теперь у меня есть, где их принять и что показать. Серхио все организует, тут беспокоиться не о чем.
Дела на оружейных заводах в Овьедо и Трубиа требовали постоянной переписки с правительством и потому официальный конверт от Асаньи никаких эмоций у меня не вызвал.
Но вот содержимое…
Окрыленное моими успехами, отзывами рабочих и, что более важно, некоторыми вложениями, правительство решило, что я никак не обойдусь без управления патронным заводом в Толедо.
Так-то получался неплохой комплекс, но Овьедо и Трубиа рядом, а Толедо под Мадридом! А еще Барселона, мне что теперь, разорваться?
Глава 18
Ходоки у Грандера
По опустевшему цеху фабрики Трубиа пробежался холодный ветерок. Солнце сквозь пролом в стене ослепило так, что я не смог толком рассмотреть рабочих, двигавших по деревянным полозьям новые станки.
Как всегда, благие идеи реконструкции и модернизации производства натолкнулись на существующие условия — новое оборудование тупо не влезало в старые проходы. Инженеры и техники ломали головы и готовились разбирать станки до винтиков, но один из бухгалтеров посчитал, что пробить, а потом заново сложить простенок выйдет дешевле.
Приставив ладонь козырьком ко лбу, убедился, что здесь все в порядке, и пошел дальше, на склад, но далеко уйти не успел.
— Эй, кто видел сеньора Грандера?
— Он пошел по цехам!
Ко мне спешил рассыльный из конторы фабрики:
— Сеньор Грандер, срочно к телефону!
Из конторы исчезли два замшелых персонажа, счетовод и директор, которые на любое предложение находили тысячи отговорок, а на их место пересели мои люди — пришлось слегка поделиться кадрами. С собой они принесли новые арифмометры, телефоны, пишущие машинки и вообще все, что должно быть в офисе образца 1932 года. Кроме ремонта, здесь его сделают в последнюю очередь, когда закончат с производством и складами.
— Грандер у телефона.
— Сеньор Грандер, — зачастила трубка голосом директора оружейной фабрики Овьедо, — необходимо ваше присутствие…
Вот он нововведениям не противился — и управленец толковый, понимавший, что без модернизации никуда, и объединение фабрик Овьедо и Трубиа сразу подняло его на одну ступеньку в иерархии, с подкреплением в виде увеличенного оклада. Так что сеньор Гильото неплохо устроился в моей команде и пока не давал поводов для огорчений.
— Что случилось?
— Делегация по закупкам маузеров.
Полковник, два майора и два капитана для Латинской Америки выглядели бедновато: ни тебе золотого шитья от шеи до пупа, ни роскошных эполет, ни разноцветья орденов… Даже фуражки у них вполне нормальные, не «аэродромы» с необъятными тульями. И сами подтянутые, сразу видно, что не по кабинетам сидят.
При ближайшем знакомстве причины такой скромности всплыли сразу — парагвайцы, страна у них совсем небогатая, зато проблем выше крыши. Хватило слухов о наличии нефти в Гран-Чако, чтобы на пустынную территорию Парагвая заявили претензии Боливия и Аргентина. Парагвайцы попытались закрепиться в Чако-Бореалис, в ходе экспедиции на север открыли лагуну Питантута и основали на ее берегу небольшое укрепление. Наличие источника пресной воды буквально подстегнуло боливийцев, и начались пока еще мелкие пограничные стычки. Парагвай выглядел идеальным мальчиком для битья, мировой экономический кризис и рокфеллеровская Jersey Standard требовали от Боливии «маленькой победоносной войны» — прибывшие к нам офицеры не сомневались, что она начнется если не через месяц, так через год.
Интерес гостей лежал на поверхности: оружия и боеприпасов, числом поболее, ценою подешевле. Контракт на винтовки мы подписали с ходу — сумму я задирать не стал, мне сейчас важнее загрузка фабрики заказами, чтобы рабочие успели освоить новые станки.
Парагвайцы уже успели закупить «мадсены» в Дании, и наши неплохие «гочкисы» их не заинтересовали, мы уже совсем было распрощались, но оказалось, что дальше они едут на патронную фабрику в Толедо.
А нам туда и надо, родители мои пока через океан доплывут, успею с приятными людьми (они же мне деньги принесли) в Толедо смотаться, оценить проблемный актив. А пока пригласил делегацию посетить мои заводы, но возглавлявший ее полковник замялся:
— Мы крайне ценим ваше гостеприимство, сеньор Грандер, но чрезвычайно ограничены во времени, прошу простить…
— Время не критично, мы долетим за два часа.
От шанса покататься на самолете американского миллионера они, разумеется, не отказались, и я потащил офицеров смотреть на наши достижения.
На площадке за автосборочным цехом матово поблескивали свежей зеленой краской первые «Атлантико» и «Атланты», пока еще в гражданском варианте. Без светомаскировки, с мягкими сиденьями, хромированными деталями — Эренбург оказался прав, и французы «голый» вариант машины брали неохотно, а вот с некоторыми декоративными финтифлюшками заметно лучше.
На закрытой территории КБ при виде броневика на базе «Атланта» офицеры издали хорошо различимый стон. А когда из бокса выкатили безбашенный (по причине неготовности) танк… Они-то хорошо понимали, что на гусеничную тележку с движком можно быстренько водрузить хоть пушку, хоть пулемет и получить дешевую боевую машину. Я же гундел, что в Испании негде как следует испытать технику и невозможно устроить полноценные стрельбы.
Совсем добила их радиостанция, хоть и прототип.
Даже «боинг», в котором успели малость подшаманить салон и сделать его гораздо комфортабельней, не произвел такого впечатления. Из трех рядов кресел оставили два, с откидными столиками, вместимость упала на шесть человек, вместо них самолет брал лишние полтонны горючего, что раза в полтора увеличило дальность.
Во время взлета все, кроме одного капитана, вцепились в подлокотники и ручки, но вида не показывали, капитан же, наоборот, развалился в кресле как настоящий волк воздушного океана. Наверное, успел