Она пошевелилась, когда он приподнялся. Киан замер.
— Киан, — пробормотала она.
Он погладил ее по щеке.
— Спи, Уиллоу.
Киан смотрел на нее, не двигаясь, пока она снова не затихла. Затем, с неизменной осторожностью, он поднял ногу, перекинул ее через Уиллоу и поставил ступню на пол. Держась рукой за спинку, он поднялся с дивана, каким-то образом умудрившись больше не побеспокоить ее.
Остановился, повернувшись к ней спиной, закрыл глаза и склонил голову. Некоторое время Киан просто дышал, желая избавиться от жара и напряжения в крови, ища успокоения.
Нужно уйти. Ради нее. Мне нужно уйти ради нее.
Заставив себя двигаться, он влез в ботинки, схватил пальто и натянул его, обходя диван. Входная дверь была всего в нескольких шагах. Как только он окажется снаружи, с закрытой дверью, служащей барьером между ним и Уиллоу, с ним все будет в порядке. Он сможет уйти.
Во имя света и тьмы, Киан хотел в это верить.
Но когда он взялся за дверную ручку, то остановился. Он знал, что последнее, что ему следовало делать, это снова смотреть на нее, но его голова повернулась, и взгляд упал на Уиллоу.
Это зрелище застало его врасплох. Одеяло валялось на полу, забытое, а сама она лежала на боку, фиолетовые волосы разметались по подушке. Она свернулась калачиком, подтянув конечности ближе к телу, и казалась такой маленькой, такой… одинокой и потерянной. Цветы, наполнявшие комнату, только усиливали это ощущение.
Горло Киана сжалось, когда он подумал обо всех тех случаях, когда он ускользал, в то время как человек, только что давший ему питание, приходил в себя от ошеломляющего удовольствия, не подозревая о его уходе. Когда он подумал обо всех смертных, которых бросил, когда они были наиболее уязвимы, обо всех людях, которых он оставил опустошенными после того, как использовал их для своих нужд.
Он не мог так поступить с Уиллоу. Никогда бы так с ней не поступил.
Бляяяяядь.
Он выстроил в своем сознании высокие, толстые стены, надеясь, что их будет достаточно, чтобы сдержать зверя еще немного, и вернулся к дивану. Присев, он просунул руки под свою пару. Она снова пошевелилась, но только для того, чтобы повернуться к нему и прижаться щекой к его руке.
Идеальна. Она чертовски идеальна.
Киан встал, поднял ее с дивана и прижал ее обмякшее тело к груди, проигнорировав жар ее тела, проигнорировав ее соблазнительный аромат, проигнорировав все еще горящий внутри него огонь, и отнес Уиллоу в спальню.
Комната была мягкой и женственной, цвета и декор идеально подходили ей. Пурпурно-белое постельное белье, балдахин, задрапированный кружевной белой тканью, столь же прекрасной, сколь и ажурной, и крошечные гирлянды огоньков, в данный момент выключенных, взбегающих по столбам и пересекающих балдахин. Как, он слышал, люди называют их? Волшебные огоньки?
Если только она не вдохновилась на ремонт, узнав, что Киан — фэйри, он не мог не задаться вопросом, были ли эти огни еще одной маленькой деталью, вплетенной Судьбой.
Он осторожно положил ее на кровать. Она придвинулась к нему, когда он отстранился, но быстро успокоилась, подложив руку под голову и издав удовлетворенный вздох, за которым последовало медленное, ровное дыхание сна. Киан расправил постель и укрыл ее одеялом. Он осторожно убрал волосы с ее лица, заправив их за ухо, кончиками пальцев погладил ее мягкую, гладкую кожу.
Эта женщина была опаснее всех, с кем он сталкивался, будь то фэйри или человек. Заклинание, которое она наложила на него, было самой могущественной магией в мире. Никто не заставлял его чувствовать себя таким беспомощным, как она.
Что-то подтолкнуло его включить волшебные огоньки. Их теплое сияние омыло ее кожу, придавая ей больше живости. Возможно, когда она проснется, то посмотрит на эти гирлянды и подумает о нем.
Его ноги отказывались двигаться, когда он попытался уйти. Стоя у ее кровати, глядя на нее, он ничего так не хотел, как лечь рядом с ней, обнять ее и уснуть. Но он не мог доверять себе во сне. Не мог доверять себе в том, что будет вести себя прилично. Не тогда, когда каждый инстинкт внутри него бушевал, требуя свою пару всеми возможными способами.
Движение привлекло его внимание к изножью кровати. Все три кошки Уиллоу запрыгнули на постель и теперь сидели в ряд, уставившись на него огромными зрачками.
— Тогда я доверю ее вам, — прошептал он, как будто выбор был за ним.
Единственным ответом, который он получил, было нетерпеливое взмахивание хвоста Бебе.
Искушение подталкивало его поцеловать Уиллоу перед тем, как уйти, но он знал, что этого делать не стоит. Даже целомудренный поцелуй вызвал бы воспоминания о вкусе ее губ, о хриплых звуках, которые она издавала на пике страсти, о том, как ее скользкая киска сжималась вокруг его пальцев…
Киан развернулся и гордо вышел из комнаты. Торопливые шаги привел его на кухню, где он остановился, чтобы быстро написать записку.
Прекрасно провел время, Фиалочка. Надеюсь, ты хорошо отдохнула. Тебе понадобятся все твои силы, когда я вернусь к завтраку.
Он повесил ее на холодильник, прежде чем выбежать из дома и запереть за собой дверь.
Девятнадцать 
— Брайан стал таким засранцем после повышения, — сказала Джейми, накладывая стейк, перец и лук в тортилью. — Он сокращает часы для своего отдела, то есть, по сути, он подгоняет всех выполнить тот же объем работы за меньшее время, и ведет себя так, будто любой, кому это не нравится, должно быть, ленив или плохо выполняет свою работу. И что он делает, пока его команды надрывают задницы? Стоит и флиртует с молодыми, симпатичными девушками, которых нанял. Но у него все еще хватает наглости хвастаться, будто он лично проделал всю эту работу и он — Божий дар долбаной «Верити».
Уиллоу покачала головой и сделала глоток маргариты. Когда она устроилась в «Верити» после переезда в Мемори, Брайан проработал там уже год. Он был симпатичным парнем с серьезным комплексом превосходства. Даже когда он был на такой же должности, как Уиллоу и Джейми, он вел себя так, будто был главным, и это сходило ему с рук в основном потому, что он целовал менеджеров в зад.
Неудивительно, что с тех пор его пару раз повышали в должности.
— Я так рада, что мне больше не приходится иметь с этим дело, — Уиллоу взяла чипсы из корзинки в