За эти годы он отверг бесчисленное количество сексуальных партнерш, но не раньше, чем они были удовлетворены. Не раньше, чем он получил от них то, что ему было нужно. Все изменилось после его ночи с Уиллоу. До нее он никогда не чувствовал такой тошноты при попытке кормиться. До нее по его коже никогда не пробегали мурашки при мысли о том, что кто-то прикасается к нему.
Волосы упали ему на лицо. Он откинул их назад быстрым, резким жестом, повернулся и зашагал прочь. Женщина окликнула его, но Киан проигнорировал ее.
Желание и похоть, исходившие от толпы, когда он спешил к двери, были невыносимы. Это было похоже на хор демонов, мучающих его своей адской песней, размахивающих едой вне пределов его досягаемости, пока он умирал с голоду.
Его внутренности скрутило. Горький огонь бушевал внутри, отдавая едким жжением. Сочетание холодной пустоты и обжигающего пламени было невыносимым.
Вся грация и легкость, с которыми он обычно двигался среди смертных, исчезли. Он не извиняясь расталкивал людей плечами, сражаясь за каждый дюйм пространства. Они должны были стать его добычей, все до единого, но теперь они были только источниками мучений.
— Привет, — человек встал перед Кианом, положив руку ему на грудь. Он был примерно такого же роста, как Киан, но в нем было по меньшей мере на пятьдесят фунтов больше мускулов, основная часть которых, казалось, была сосредоточена в его руках, плечах и груди. На черной рубашке было напечатано одно-единственное слово. Безопасность.
— Прочь с моего пути, — прорычал Киан, продвигаясь вперед.
Вышибала покачал головой и уперся ногами, останавливая продвижение Киана.
— Это ты швырнул женщину на пол? Нам нужно поговорить.
— Не в гребаном настроении для этого.
— Я не спрашивал, — мужчина схватил Киана за пальто.
Киан сжал руки в кулаки и стиснул зубы. Он не был агрессивным существом по своей природе, но его провоцировали, особенно сейчас… Эти люди не знали, что такое сила. Они просто не понимали, насколько уступают.
Он сжал руку на запястье вышибалы.
— Я тоже.
Мурашки пробежали по позвоночнику Киана. Ощущение расцвело в основании его черепа, задействовав все чувства, которыми не обладали эти смертные.
Магия. Могущественная магия. И она была близка.
Как же он раньше этого не замечал?
Его лоб нахмурился, а глаза забегали из стороны в сторону, ища источник этой силы — другого фэйри.
Еще одного инкуба.
Рука опустилась на плечо большого человека. Один из длинных, сильных пальцев был украшен толстым золотым кольцом.
— Я уверен, это просто недоразумение, — сказал новоприбывший глубоким, шелковистым, пронизанным очарованием голосом.
Мышцы Киана напряглись. Он узнал этот голос, и хотя магия была направлена не на него, он почувствовал ее мощь. Даже если бы он не был так ослаблен, он сомневался, что когда-нибудь смог бы сравниться с ней.
Человек расслабился, приподнял брови и наклонил голову.
— Да. Так и было.
— Хорошо, — сказал новоприбывший. — Уверен, у вас есть другие дела, которые нужно сделать.
Кивнув, вышибала ослабил хватку. Как только Киан отпустил его запястье, мужчина опустил руку, повернулся и побрел прочь.
Новоприбывший заполнил освободившееся пространство. Он был высоким, с короткими взъерошенными черными волосами и тенью щетины, подчеркивающей точеные черты. Изогнутые брови нависали над проницательными серыми глазами.
На нем был серый современный костюм того же оттенка, что и глаза, с черной пуговицей внизу, но без галстука. Когда он стоял там и изучал Киана, то казался воплощением непринужденной элегантности и стиля. Он протянул вперед обе руки и нежно взялся за пальто Киана, расправляя его.
— Бэрроу, — проскрежетал Киан, беспокойство держало его тело напряженным.
— Бэрроу? — фэйри рассмеялся, глаза заблестели опасным весельем. — Давно не использовал это имя, Бледный. В последнее время меня зовут Лахлан, хотя ты всегда можешь называть меня своим принцем. Как ты сейчас представляешься?
Не было никакого принуждения. Лахлан не обратил свое обаяние на Киана, но магия исходила от него, как жар из печи.
— Киан.
Лахлан ухмыльнулся, обнажив ровные белые зубы, хищные, несмотря на то, что выглядели так по-человечески.
— Ты не очень хорошо выглядишь в данный момент, не так ли, Киан?
Рычание почти вырвалось из горла Киана.
— В последнее время засуха.
Эти проницательные серые глаза, в которых все еще светилось веселье, смотрели мимо Киана, обводя взглядом толпу.
— О? Как неудачно. Этот город оказался щедрым для меня.
Схватившись за полы пальто, Киан отступил назад, ослабляя хватку Лахлана.
— Тогда я оставляю тебя с этим.
Он шагнул мимо фэйри, но был остановлен рукой Лахлана, уперевшейся ему в грудь.
Темноволосый инкуб наклонился ближе. Его запах — смесь промасленной кожи, специй и мускуса, — окутал Киана.
— По праву, Бледный, я мог бы заявить на тебя права. По праву я мог бы потребовать твоей верности, твоего повиновения. И по праву я мог бы силой взять это.
Киан держался неподвижно, борясь с неистовыми побуждениями, затаившимися внутри него, борясь со своим дискомфортом, борясь с семенем страха, пустившим корни в животе. Фэйри всех мастей были устойчивы к чарам инкубов и суккубов, но не невосприимчивы. А чары Лахлана были самыми сильными, с которыми Киан когда-либо сталкивался.
Он сопротивлялся им раньше. Как долго он продержится сейчас? Как быстро сила воли Киана рухнет под тяжестью этой магии, особенно когда он был так истощен?
— Когда я привез тебя в Америку много лет назад, это было не для того, чтобы ты мог бегать на свободе, как дикий зверь, — продолжил Лахлан. — Ты должен был быть рядом со мной, стоять рядом с новым королем этого королевства. Служить моей правой рукой.
— Я предпочитаю наше нынешнее соглашение, при котором ты идешь нахуй и оставляешь меня в покое, — сказал Киан.
Пальцы Лахлана согнулись, когти вонзились в грудь Киана.
— Какое неуважение. Так пренебрежительно. Пребывание в мире смертных не освобождает тебя от обязанности чтить тех, кто выше тебя, Бледный. Не защищает от последствий оскорблений.
Киан повернулся лицом к Лахлану.
— Прости меня, Принц Пустоты. Я просто немного не в настроении, когда голоден.
Другой фэйри нахмурился, и багровый огонь вспыхнул в его глазах. Магия, пульсирующая в нем, дрогнула, потрясая Киана до глубины души.
Киан стиснул челюсти. Его сердце бешено колотилось, а внутренности скрутило. Он все еще ощущал вкус женщины, которую видел раньше, и ее запах остался в его носу, перекрывая мощный аромат Лахлана. Люди в клубе продолжали танцевать, пить и разговаривать, наполняя воздух желанием.
Вся эта пища, окружающая его и в то же