Глаза Уиллоу закрылись от блаженства, она застонала и обхватила его подбородок, отвечая на поцелуй с таким же пылом. Его вкус был возвышенным, опьяняющим, сводящим с ума. Она подразнила языком пирсинг, прежде чем прикусить губу. Он зашипел, и его рука оставила ее подбородок, чтобы опуститься на матрас рядом, когда толчки стали более мощными.
Наслаждение свернулось у нее в животе. Он растянул ее, наполнил, и лоно сжалось вокруг, жадно втягивая член в себя. Она чувствовала его всего, даже прикосновение его пирсинга к ее внутренним стенкам.
Она обхватила его ногами и уперлась пятками в тыльную сторону его бедер, встречая каждый толчок.
Но ей нужно было больше. Она жаждала большего.
Убрав руки от лица, она прижала ладони к его груди и оттолкнула в сторону, заставляя выйти из нее. Глаза Киана расширились от удивления, но он не сопротивлялся и упал на спину. Член стоял прямо, поблескивая ее эссенцией.
Она перекатилась, перекинув через него ногу. Руки Киана уже обхватили ее бедра, притягивая к себе, уколы острых ногтей добавили неожиданную дрожь к ее удовольствию. Обхватив пальцами основание члена, она опустилась на него, задыхаясь, когда он толкнулся вверх. В этой позе она приняла его в себя гораздо глубже.
Уиллоу склонилась над Кианом, обхватив руками его голову, и покачивала бедрами. Теперь он отвечал каждому движению, идеально подстраиваясь под ее ритм. Каждый удар вгонял его глубже, чем предыдущий, и задевал в ней струнку, которая посылала электрические импульсы по каждому нерву в теле.
— Блядь, Уиллоу, — прохрипел он, впиваясь пальцами в ее бедра. — Все. Отдай. Мне. Все.
Его губы коснулись ее соска, прежде чем он взял его в рот. Языком и зубами он дразнил чувствительную плоть, посасывая, покусывая, облизывая, боготворя.
Уиллоу закрыла глаза, отдаваясь ощущению. Ее движения стали более настойчивыми, более неистовыми, и она чувствовала все, особенно его, намного острее, чем раньше. Ее сердце бешено колотилось, дыхание стало коротким и учащенным.
В последний раз прикусив ее грудь, Киан отпустил сосок.
— Позволь мне услышать тебя.
Каждый толчок члена в нее сопровождался стонами Уиллоу и его собственным ворчанием. Жар Киана, его твердость, звуки и прикосновения составляли всю ее вселенную. Был только он, только то, что он заставлял ее чувствовать. Ни вины, ни печали, ни боли. Только волнение, удовлетворение от того, что ты ненадолго стала для кого-то всем, что ты полностью, бесспорно желанна.
И она уступила всему этому.
Она уступила ему.
Уиллоу вскрикнула в сладкой агонии, когда восторг пронзил ее. Удовольствие было чистым, всеобъемлющим, неизбежным.
— Киан, — прохрипела она, тело напряглось, когда ее сотрясла дрожь. В то же мгновение он замер, резко вдохнув, и его ритм сбился. Она открыла глаза и посмотрела на него сверху вниз.
Его губы были приоткрыты, брови нахмурены, а глаза… Казалось, они светились неземной голубизной, и она заглянула в их глубину. Уиллоу чувствовала его — не только тело, но и его голод, удовольствие, всего его. Ей казалось, что часть ее самой перетекает в Киана, и она получала взамен какую-то его частичку, что уютно устроилась, теплая и твердая, в ее груди.
Оргазм разорвал ее на части. Она откинула голову назад, снова закрыв глаза, когда Киан вошел в нее со стремительностью и отчаянием, которые только продлили охватившее ее наслаждение. Он зарычал от оргазма. Уиллоу почувствовала, как внутри нее, несмотря на презерватив, расцветает волна тепла, а пальцы рук и ног впились в постельное белье.

Руки Уиллоу разжались. Она рухнула на него, ее стоны заглушились у его шеи, пока тело содрогалось, а мышцы сжимались в сладкой судороге. Одна его рука поднялась, чтобы обхватить ее затылок, в то время как другая переместилась к заднице, прижимая Уиллоу плотнее, пока он входил в нее. Она проживала оргазм в его объятиях, их сердца колотились в унисон.
Когда его бедра, наконец, замерли, и интенсивность ее удовольствия спала, Уиллоу испытала очень странное ощущение, противоречивую смесь тяжести и легкости, как будто она не могла пошевелиться и в то же время была полностью отделена от своего тела, вольная улететь прочь.
Рука Киана лениво скользила вверх и вниз по ее спине, пока его дыхание выравнивалось.
— Я должен был подарить тебе лучшую ночь в жизни, — пробормотал он хриплым голосом. — Я знал, что ты страстная, когда впервые увидел тебя, Уиллоу, но этот огонь в тебе… Блядь.
Она открыла глаза и вдохнула. Воздух был тяжелым от пряного, плотского аромата, к которому теперь примешивался аромат секса.
Если бы только кто-то увидел во мне ту, кого стоит удержать.
Четыре 
Уиллоу не двигалась, и Киан, казалось, не спешил торопить ее слезть с него. Он просто держал ее, поглаживая по спине, погрузив член глубоко внутрь. Она закрыла глаза и прижалась носом к его шее. На мгновение ей стало так уютно в его объятиях, и она позволила себе притвориться, что это реально, что она действительно важна для обнимающего ее человека.
Рука Киана замерла, его пальцы ослабли в ее волосах, тело расслабилось под ней.
Уиллоу открыла глаза и медленно подняла голову. Рука безвольно упала с ее волос на кровать. Она моргнула, ошеломленно уставившись на Киана. Его лицо было повернуто к ней, глаза закрыты, нежные черты в покое.
Он заснул?
Она нахмурилась. Что она должна делать? Он… он не должен был засыпать! Они должны были заняться сексом и разойтись, вот и все.
Что ж, похоже, ты довела его до комы, Уиллоу.
Она сжала губы, чтобы сдержать смех.
Эта ситуация не должна была быть забавной. Ей нужно уйти. Но когда она посмотрела на него сверху вниз, было трудно отстраниться. Он был таким… красивым. Во сне он не излучал той уверенности, граничащей с высокомерием, с него словно слетела маска. У нее чесались пальцы провести по его чертам.
То, что они разделили, было волшебным. Не было другого слова, чтобы описать то, что превзошло все, что она когда-либо испытывала, и это было так хорошо. Он чувствовался так правильно. То, как он смотрел на нее, прикасался к ней, двигался внутри… То, как ее тело даже сейчас прижималось к его, ее мягкость к его твердости.
Как нечто, задуманное как секс на одну ночь, может казаться таким… значительным?
Но это все, что было. Все, что могло быть. Одна ночь секса, ничего больше. Она не могла позволить себе путаться с