Вместо дороги Мстиша видела лишь пёстрый ковёр листьев, но вскоре её безвольно висящее тело начали задевать ветки, а кобыла стала ступать всё неохотнее. Чем дальше они продвигались, тем более отчётливым становился звериный запах, который пугал лошадь. Но Желан лишь грубее понукал несчастное животное.
Наконец разбойник окоротил лошадь. Привязав её к дереву, он стянул Мстиславу с седла, обращаясь с ней не нежнее, чем с бараньей тушей, которую тащили в поварню к обеду. Сгрузив княжну на землю, Желан вытащил из мешка, притороченному к седлу, моток верёвки. Прислонив еле державшуюся на ногах Мстишу к дереву, он начал привязывать её.
— Что ты творишь? Отпусти меня! — принялась сопротивляться Мстислава, но Желан лишь туже затягивал путы. Он сделал несколько оборотов, прижимая её тело к стволу от груди до бёдер, и верёвка не давала не то что пошевелиться, но и толком вздохнуть.
Закончив, разбойник отступил на шаг, чтобы полюбоваться своей работой, а потом неторопливо потянулся к поясу и достал нож — тот самый, татин подарок, что Желан отобрал когда-то у Мстиши и непонятно как раздобыл снова после острога. Медленно надвигаясь на княжну, он прислонил обнажённое лезвие к её шее.
Не в силах отпрянуть, Мстислава зажмурилась и попыталась увернуться, до боли вжимаясь щекой в шершавую кору. Желан холодно усмехнулся и вдруг, грубо схватив косу, в несколько быстрых дёрганых движений отрезал её. Не успев ничего понять, задыхаясь от страха и унижения, Мстиша с ужасом взирала на своего мучителя. Тонкие рыжеватые пряди, зажатые в его руке, выглядели жутко. Почти так же жутко, как если бы вместо них Желан держал её отрезанную руку или ногу.
Скрутив косу в жгут, Желан убрал её за пазуху. Поймав изумлённый взор Мстиславы, он презрительно скривил рот и, словно ощущая потребность оправдаться, проговорил:
— Нечего так пялиться. Мне твои космы ни к чему — это она велела принести твоё волосьё в обмен на вторую часть платы.
— Она? — прошептала Мстиша.
— Та красивая бабёнка, что наняла меня тебя укокошить. Ты, я гляжу, не одному мне успела жизнь изгадить, раз она меня ради такого дела аж из чёрной избы вытащила.
Губы Мстиславы предательски задрожали.
— Что… что ты собираешься со мной сделать? — превозмогая себя, спросила она.
Желан гадко ухмыльнулся и приподнял одну бровь.
— Что собирался, то уже сделал. — Любовно взглянув на Мстишин нож, он убрал его на прежнее место и принялся отвязывать кобылу. — Что ж, оно и к лучшему, — не глядя на Мстиславу продолжал он, точно разговаривал не с ней, а с самим собой. — Уж как хотел я тебя придушить, а всё ж таки сестра. Так что скажи спасибо, что у богатых свои причуды.
— Какие п… при… причуды? — Мстишу начал бить озноб, зубы неуправляемо стучали.
Взявшись за повод, Желан развернул лошадь, в страхе стригущую ушами, и взглянул на Мстиславу.
— Та красуха велела оставить тебя рядом с волчьей тропой. По мне, так не самый надёжный способ, но ей виднее. Она сказала, тебя проймёт. — Он осклабился и потянул кобылу.
— Подожди! Не уходи! — отчаянно закричала Мстиша. — Не оставляй меня! Я… Я вовсе не твоя сестра! Я — княжна!
Желан приостановился и недоверчиво покосился на неё.
— Я… Я награжу тебя, если отпустишь меня! Я… — Она задохнулась, заметив, что разбойник смотрит на неё как на помешанную.
— Красиво брешешь, на торгу бы тебе самое место. Нечего было сбегать да лучшей доли искать — глядишь, и жива бы осталась.
Больше ни разу не взглянув на Мстиславу, Желан неспешно двинулся прочь. Охваченная лихорадочным припадком, Мстиша принялась рваться и кричать ему вслед, суля награды и княжеское прощение, но всё было напрасно. Она продолжала кричать, даже когда шуршание листьев под лошадиными копытами полностью стихло. Мстислава уже не надеялась на милость разбойника и отчаянно звала на помощь, но ответа не было. Охрипнув и не в силах больше вымолвить ни слова, она замолчала, и лес накрыла тишина.
Вспотев от бесплодных попыток вырваться, теперь Мстиша безостановочно тряслась от холода. Короткие мышиные волосы разметались по лицу, облепив мокрые от слёз щёки. Так — безвестно и в чужой личине — встречала конец своей жизни некогда прекраснейшая из женщин Мстислава, дочь князя Всеслава.
***
Не сумев разыскать Незвану в Хортовой усадьбе, Ратмир направился в детинец, на ходу обдумывая, как ему проверить Мстиславу. Нужно было спросить её о чём-то, что могла знать только настоящая Мстиша, о чём-то сокровенном, что знали только они двое.
Но заготовленные вопросы не пригодились: молодой княжны нигде не было. Хуже того: ни служанка, ни рында, приставленные к ней, не имели ни малейшего понятия, куда пропала их госпожа. Отлучившись по приказанию Мстиславы, чернавка нашла лишь пустые покои. Начали вспоминать, что незадолго до этого княжна раздавала милостыню колодникам, и учитывая последние события, произошедшее представало в зловещем свете.
— Похитил! — всплеснула руками несчастная девушка. — Душегубец, что сбежал из острога, княжну похитил!
Но Ратмир понимал, что если Мстиша — на самом деле Незвана, то её пропажа в одно время с Желаном значит нечто совсем иное. Его охватили беспокойство и тягостное, мрачное предчувствие. Если Мстиша, его, настоящая Мстиша окажется в руках этих двоих… Ему даже не хотелось думать о том, что они могли затеять. Надо было искать её, и немедленно. Но где?
Ратмир уже собирался звать Хорта, чтобы распорядиться насчёт поисковых отрядов, но в этот миг неожиданно раздался громкий птичий крик. Подняв голову, княжич увидел Бердяя. Тот тревожно кричал и взмахивал крыльями, норовя налететь на хозяина.
— Да что с тобой! — в раздражении прикрывая лицо, недоумённо спросил Ратмир.
Ястреб взвился ввысь, отлетел за ворота и снова вернулся к княжичу, яростно налетая на него. Ратмир сердито отмахнулся, но Бердяй не сдавался и, опять подлетев к воротам, с требовательным криком возвратился к хозяину. Так, словно… Показывал путь?
— Ты знаешь, где она?! — догадался Ратмир.
Не мешкая, он кинулся к коновязи. Взлетев на лошадь, которую не успели расседлать, княжич, провожаемый изумлёнными взглядами притихшей челяди, во весь опор помчался прочь из детинца вслед за ястребом, увлекающим его из города.
***
Кажется, Мстиша провалилась в забытьё. Когда она открыла веки, перед глазами всё расплывалось. Слабо тряхнув головой, княжна несколько раз моргнула, проясняя зрение. Она почти не чувствовала затёкших