— Двадцать минут, ваше величество! — во мне вспыхнуло пламя надежды.\
— У вас есть десять, княжич. Отсчёт начался. Конец связи.
В шлемофоне снова раздалось шипение, которое резко сменилось на сербскую ругань.
— Шта дођавола радите са овом јебеном везом! Ваше господство! Пријем! Пријем!
— Дамьян! Слушай меня внимательно! — я почти добежал до трапа, ведущего на верх носовой надстройки, где располагался капитанский мостик. — Не знаю как, но запускай двигатель прямо сейчас! Понял⁈
— Да, лако! Једну секунду!
Я был уже на середине трапа, перешагивая через две ступени за раз, когда в динамиках раздался тяжёлый гул корабельного двигателя. Мгновение спустя, по стальному корпусу сухогруза пробежала дрожь.
— Готово, ваша светлость! — отрапортовал Дамьян.
— Отлично!
Вот, наконец, и мостик. Просторное помещение, отгороженное от внешнего мира большими панорамными стёклами, которые давно помутнели от времени и слоя пыли. Когда-то тут были кресла, панели с навигационными приборами и экранами, но теперь остался только колесо штурвала. Судя по следам на пыльном полу, им относительно недавно пользовались.
Я встал на место рулевого и положил руки на штурвал. Все мои знания об управлении кораблями сводились к примерно следующей формуле — «лево руля», «право на борт», «поднять паруса» и «отдать якорь». В общем всё то, что я прочитал в детстве в книгах о морских приключениях. Пираты, исследователи, морские сражения и все прочие радости литературной жизни.
Якоря отдавать не требовалось, потому что от них я избавился собственноручно. Парусов у этой здоровенной махины не было вовсе. Оставались только команды управления. Если мне не изменяла память, то «лево либо право руля» означало поворот в соответствующую сторону. А вот команда «на борт» означала максимально резкий поворот, когда руль выкручивался до предела, а судно совершало резкий манёвр.
— Дамьян, полный вперёд! — скомандовал я. А про себя добавил, — «Лево на борт!»
— Тако тачно, ваша светлость!
Я выкрутил руль, направляя сухогруз к берегу котловины. «На борт!» получилось так себе, но речное судно начало набирать ход, направляясь в нужную мне сторону. Туда, где Шеф со своими бойцами сдерживали натиск польских контрабандистов.
— Дамьян, выжимай, всё что можешь из этой посудины!
До берега Варшавской котловины было всего несколько километров. Достигнуть его в указанное время не составляло особого труда. Основной трудностью было совершить крутой разворот у самого берега так, чтобы можно было провести эвакуацию. К моему счастью, да и не только к моему, глубина у котловины была довольно приличная, причём начиналась от самого берега. Конечно, местами, берег размыло, часть зданий ушла под воду, но в большинстве своём глубина оставалась приличной и сухогруз сесть на мель не должен был. Всё это я почерпнул из Импернета, когда читал о применении боеголовок с антивеществом.
— Шеф, приём!
— Вашество! — на фоне уставшего голоса Шефа стрекотали автоматные очереди.
— Мы идём к вам. Отходите к линии берега. Будьте готовы перебраться на борт баржи. И ещё! Дай сигнальную ракету. Мне необходимо определить ваше точное местоположение.
— Принято, вашество. Сделаем. Конец связи.
Минуту спустя, над берегом, взвилась красная сигнальная ракета. Судя по всему, там была довольно плотная застройка. Я скорректировал курс и бросил взгляд на циферблат часов. До ракетного удара оставалось пять минут.
— Успеваем! — прорычал я. — Дамьян, приём!
— Слушам, ваша светлость! — немедленно откликнулся серб.
— По моей команде будь готов дать полный назад, иначе мы проскочим, — отдал я приказ.
— Прихваћено.
Управлять кораблём, тем более таким огромным, как сухогруз, пусть и он речного класса, непросто. Это далеко не то же самое, что крутить баранку автомобиля. Тут нужно учитывать и габариты, и скорость течения, и инерцию, и волнение. Ничем этим я не владел и, по своей сути, вся моя операция спасения, основывалась исключительно на везении. Точнее на надежде, что мне повезёт. Такой себе план, но лучшего ни у меня, ни у моих товарищей просто не было.
Время неумолимо таяло. Я уже начал плавный поворот сухогруза, намереваясь вскоре отдать Дамьяну команду «полный назад», когда в шлемофоне раздался знакомый голос. Но в этот раз он был чертовски приятный!
— Ваша светлость. Зафиксирован запуск тактических ракет. Расчётное время прибытия к Варшавской котловине составляет две минуты, — голос Снежаны был, как всегда, спокоен.
— Я рад тебя слышать, адъютант!
— Хорошо, ваша светлость, — прохладно ответила она. — Я загрузила симуляцию управления сухогрузом вашего класса и готова корректировать ваши действия. При текущих показателях скорости и курсе, вы столкнетесь с берегом.
— И что мне делать?
— Следовать моим указаниям, разумеется, — невозмутимо заявила Снежана.
Эдакая нахалка! Но с выдающимися способностями!
— Уступаю пост капитана. Корректируй курс!
— Остановите двигатель, руль максимально вправо.
— Это называется «право на борт», — не удержался я, а затем отдал команду Дамьяну. — Стоп машина!
Сухогруз, явно не предназначенный для таких маневров, нехотя стал разворачиваться, заваливаясь на один борт. При этом двигался по инерции в том же направлении.
Варшава, разрушенная детонацией антивещества, стремительно приближалась. До берега оставалось метров двести, когда мы развернулись параллельно него. Скорость спала, но все равно оставалось высокой.
— Шеф, говорит адъютант его светлости. Готовьтесь запрыгивать на борт сухогруза. У вас будет окно в двадцать секунд.
— Вы там совсем рехнулись? — прорычал Шеф.
— Не выеживайся, иначе словишь прилет ракетами! — я приструнил старого вояку.
— Принято! — отрапортовал Шеф и тотчас начал отдавать приказы. — Готовимся прыгать на борт баржи. Кто не долетел, тот утонул!
— Я прикрою, — судя по голосу Виталик был ненамного в лучшем состоянии, чем я. Наверняка принимал большую часть вражеских атак на себя.
Сухогруз был уже в десяти метрах от крутого берега. Можно было разглядеть остатки старых городских коммуникаций, выглядывающих из-под дорог и фундаментов зданий.
Разрушенный небоскрёб, в котором зажали отряд Шефа, находился на возвышенности. И с самого нижнего этажа до палубы лететь метра два, два с половиной… Но лучше уж сломанные ноги, чем быть испариться в огне ракетного удара!
Берег с каждой секундой был все ближе. Пять метров, три метра.
Мне, с высоты палубной надстройки, было хорошо видно, какой ожесточенный бой шел на первых этажах здания. Часть бойцов вела интенсивный огонь, отступая к берегу котловины, другая часть, среди которых было несколько человек в спецкостюмах, готовились к эвакуации. Вспышки автоматных очередей, взрывы гранат… Противник явно давил