Заснуть без Нории она так и не смогла, хотя очень устала за этот день. И потому, когда похолодало и пошел снег, удивилась, а затем и обеспокоилась за жителей Песков. Но им она помочь не могла, зато могла согреть тех, кто находился во дворце.
Ангелина приказала служанке разбудить управляющего Эри, чтобы узнать, есть ли во дворце согревающие артефакты — а когда оказалось, что их нет, потому что необходимости никогда не возникало, попросила собрать все жаровни дворца, залить в них масла, уложила в каждую по самоцвету и договорилась с огнедухами, что они согреют покои, пока идет снег.
Нории вернулся после двух ночи. Ангелина, услышав шум больших крыльев, с успокоившимся сердцем наблюдала из окна в голубоватом свете почти полной луны, как ссаживает он во внутреннем дворике с фонтаном — в который ее когда-то перенес Колодец — тех, кто помогал добить иномирян. Был среди них и брат Светланы, и принц Ши с десятком гвардейцев, и Александр Свидерский.
Бойцы расходились, и Нории, заметив Ани в окне, улыбнулся и пошел к ней.
Зайдя в спальню, бросил взгляд на жаровню с расставившей лапы саламандрой, протянул к жене руки. Ани поцеловала его в холодные губы, заглянула в зеленые глаза, и он осторожно, не прижимая, приобнял ее.
— Не хочу тебя испачкать, — тихо пророкотал он и тоже коснулся губами ее губ, прежде чем отстраниться. Он тоже был уставший, грязный, пахнущий чужой кровью, древесной щепой и грязью, муравьиной кислотой — и очень удовлетворенный.
— Справились, — сказал он, снимая грязную одежду, — если и остался кто в лесах, то единицы. Выловим. Там и сопротивлялись больше из страха, чем из желания, но повозиться пришлось.
— Замерз? — спросила она, наблюдая за ним с какой-то непривычной, щемящей грудь, совсем расклеившей ее нежностью.
— Нет, — он улыбнулся. Посмотрел за окно, у которого трепетали занавески. — Матушка празднует возвращение мужа, в мире сейчас много силы. С ней не замерзнешь. А с тобой рядом тем более.
Он направился в купальню — и Ани пошла за ним. И там, опустившись на низкую софу, смотрела, как моется он, как ныряет в чаше-бассейне, как смотрит на нее, мягко улыбаясь. И она не выдержала, подошла, сев за его спиной на теплый мрамор.
— Дай я вымою тебе волосы, — попросила она. И действительно вымыла, перебирая красные и седую пряди, массируя голову, с нежностью гладя по плечам. Нории расслабленно лежал в чаше, положив голову на бортик, прикрыв глаза, и улыбался, и принимая ее заботу, и понимая, почему она ей нужна — потому что полдня назад они спиной к спине стояли в другом мире, не зная, выживут ли, удастся ли вернуться, а затем переживали атаку бога, и бой богов, и день этот мог быть последним и для них, и для всей Туры — а обыденность помогала пережить все это, прикрыть щитом повседневности, приглушить.
На теле его и на лице оставались едва заметные ромбовидные шрамы.
— Как хорошо, что у тебя снова появился Ключ, — проговорила она едва слышно. — Я привыкла к нему в твоих волосах.
— Спасибо богине, — отозвался Нории. — Прилетим в Истаил, сходим на ночь в храм ее, поблагодарим ее, порадуем.
Ани усмехнулась и не стала спрашивать, как порадовать богиню. Все было и так понятно.
* * *
Вей Ши после похорон старика Амфата и боя Мастера с богом-войной пошел во дворец — как и сказал ему Четери, — туда, где разместились йеллоувиньские гвардейцы. Во дворце и в парке пахло сладкими лепешками, ванилью от цветков терновника, чем-то мясным и вкусным: слуги, вернувшиеся во дворец, старались изо всех сил, чтобы накормить всех, кто бился и отстоял Тафию.
Вей узнал, как устроились его бойцы, а затем встал в тени во дворе у увитой терновником стенки, чтобы дождаться возвращения Владыки Нории. С облегчением увидел на спине опустившегося во двор дракона спящего Мастера и Светлану с малышом и родными. Кивнул жене Мастера издалека — все в порядке и с ней, и с ребенком, который едва заметно светился родной стихией. Значит, помог его подарок, значит, все правильно он сделал.
Светлана, уставшая и со слегка безумным взглядом, спускалась с крыла Владыки осторожно, ей помогали, приняли ребенка. Встречал ее и брат, Матвей, прибывший почти одновременно, и она крепко обняла его, а он что-то добродушно проговорил. Вея она, кажется, и не заметила — но он был не в обиде, ей сейчас точно было не до него.
Спустились и Владычица Ангелина, и родные Светы. Затем драконы сняли Четери, и весь двор сбежался посмотреть на него: люди и драконы выглядывали из окон, бежали к Владыке в драконьем обличье, окружая толпой, чтобы только посмотреть на того, кто победил бога.
— Мастер! Мастер! — раздавалось повсюду благоговейное.
Вей поймал себя на совершенно детском желании тоже побежать к людям, попробовать коснуться героя, словно можно было одним касанием взять частицу славы и мощи, которую Пески увидели в Четери. Мастер клинков спал расслабленно и безмятежно, но волосы его из красных стали чуть серебристыми, словно седой паутинкой накрылись. И показалось Вею издалека — хотя что там можно было разглядеть? — что лицо его стало старше. Или то заострились черты от близости к смерти и невыносимой нагрузки, что он пережил?
Четери подняли на руки и понесли во дворец, остальные драконы осторожно взяли Светлану с родными в кольцо, чтобы не дай боги не пострадали в давке.
Владыка Нории тоже обернулся человеком и обнялся с очень похожим на него молодым драконом — Вей уже знал, что это его брат, Энтери, который коснулся его лица и что-то проговорил, не стесняясь слез.
— Я все тебе расскажу, дай только перевести дух, — услышал Вей ответ, уже когда направлялся к своим.
День длился и длился — всех гостей и соратников накормили, отвели в купальни, предоставили покои для отдыха. Вей не думал пока, как гвардия будет возвращаться в Йеллоувинь — если не заработают телепорты, отец пришлет за ними машины. Его же место здесь, в учениках и послушниках. По крайней мере пока не очнется Четери и Вей не сможет попросить у него несколько дней, чтобы наведаться в Пьентан.
Наследник, тоже искупавшись в теплом источнике в парке, по которому он столько прогуливался в разговорах с Четери и где