— Вы правы. Все гораздо хуже, чем кажется на первый взгляд. Та информация, которую вам предоставили, в лучшем случае неполная, а в худшем — намеренно искаженная. Но, полагаю, Карина уже многое вам рассказала.
— В общих чертах. Но мне вот что интересно, почему никто не знает об этом? — спросил я. — Почему Российская Империя поддерживает отношения с узурпатором?
— Политика, мой юный друг. Большая игра, в которой простые люди — всего лишь пешки. Нынешний правитель умело манипулирует информацией и поддерживает видимость стабильности. Думаешь, правителю другого государства важно, кто на престоле? Важнее выгодное сотрудничество и обеспечение преимущества собственного государства.
Я почувствовал, как внутри нарастает гнев. Если все это правда, то получается, что я и мои коллеги на самом деле лишь потворствовали тому, что другие люди будут жить хуже, чем могли бы.
— И что вы предлагаете? — спросил я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно. — Я, конечно, мог бы поверить вам на слово, но сами понимаете, грош цена тому, кто верит каждому слову.
Александр Казимирович внимательно посмотрел на меня, словно оценивая.
— Я знаю, что вы человек справедливый, Максим Николаевич. Вы не из тех, кто закрывает глаза на несправедливость, навел справки. И также понимаю, что любые слова могут быть пустыми без доказательств. Поэтому я предлагаю вам увидеть все своими глазами.
— Что вы имеете в виду?
— Я могу показать вам настоящую Варшаву, — сказал он. — Не ту, что демонстрируют дипломатам, а реальный город с его проблемами и бедами. И еще… я могу организовать вашу встречу с Катариной — истинной наследницей престола Царства Польского.
Я почувствовал, как мое сердце забилось чаще. Это было опасное предложение, граничащее с государственной изменой. Но в то же время… это был шанс узнать правду.
— А что, если я откажусь? — спросил я, хотя уже знал ответ.
— Тогда вы вернетесь к своей миссии и будете жить с осознанием того, что могли что-то изменить, но не сделали этого, — спокойно ответил Александр Казимирович. — Мы же будем идти намеченным путем и, я очень надеюсь, что он не пересечется с вашим, иначе нас ждет сражение.
Я смотрел на этого человека и чувствовал исходящую от него силу. Без сомнения, он был магом не ниже десятого ранга, возможно, даже сильнее. И странно, что в документах Вяземского не было ни слова о таком могущественном маге в Польше.
Также я отметил, что не было никаких угроз. Он мог спокойно попробовать убить меня прямо сейчас. С высокой вероятностью у него бы могло получиться, но этот человек проявлял уважение. А я такое ценю.
— Справедливо, — наконец сказал я. — Что ж, тогда покажите мне правду.
Александр Казимирович улыбнулся, и в его глазах мелькнуло одобрение.
— Мудрое решение, Максим Николаевич. Мы еще встретимся, и я все организую. А теперь… думаю, вам пора. Не стоит слишком долго отсутствовать, ваши коллеги могут переволноваться. А для таких, как Вяземский — волнение плохо влияет на сердце.
— До встречи, Александр Казимирович, — сказал я, поднявшись с кресла и направляясь к двери.
— Увидимся, Максим Николаевич, — ответил он. — И да, Карина редко к кому относится с таким доверием. На вашем месте я бы ценил это.
Я кивнул и вышел из кабинета, чувствуя, что только что сделал шаг в неизвестность. Но почему-то это не пугало меня, а наоборот, вызывало странное чувство предвкушения. Если уж что-то и сведет меня в могилу, то это явно будет одна из двух вещей. Либо мое любопытство, либо чувство справедливости.
* * *
После того как дверь за молодым дипломатом закрылась, Александр Казимирович некоторое время стоял неподвижно, глядя в пустоту. Затем, словно приняв решение, он направился в комнату Карины.
Девушка все еще спала, свернувшись калачиком на кровати. Александр Казимирович поднял руку и произнес короткое заклинание. Воздух вокруг Карины засветился мягким голубым светом, и она медленно открыла глаза.
— Мастер? — пробормотала она, садясь на кровати. — Что… что случилось?
— Заклинание ясности ума, — спокойно ответил Александр Казимирович. — Надеюсь, оно поможет тебе объяснить, зачем нужно было доводить себя до такого состояния, прежде чем оно закончится и ты снова уснешь, чтобы проснуться с головной болью и страшным похмельем. И сразу скажу — лечить тебя я не буду.
Карина потерла виски, явно пытаясь собраться с мыслями.
— Я… я поняла, что он быстро раскусит любое притворство, — наконец сказала она. — Он слишком наблюдателен. И умен. Я таких еще не встречала. Он сложный, поэтому решила, что если буду, действительно, пьяна, то не придется играть. Хотела его споить, но он крепкий. Куда крепче, чем я рассчитывала.
Мастер покачал головой, но в его взгляде читалось, скорее, одобрение, чем осуждение.
— И каков твой вывод?
— Он оказался весьма благородным молодым человеком, — слегка растерянно улыбнулась девушка. — И умным. Гораздо умнее, чем я ожидала.
— Возможно, он именно тот, кто нам нужен для реализации нашего плана, — задумчиво провел рукой мужчина по своей бороде.
— Вы думаете, он согласится помочь? — в голосе Карины звучала надежда.
— Он уже согласился узнать правду, — ответил мастер. — А дальше… посмотрим. Если он действительно такой, как о нем говорят мои информаторы, то я бы хотел видеть его на нашей стороне. Да и его отец всегда отличался взвешенными решениями.
Они замолчали, каждый погрузившись в свои мысли. За окном начинало светать, и первые лучи солнца осветили комнату, словно предвещая начало новой главы в их сложной игре.
Глава 17
Павел Петрович Вяземский сидел в своем гостиничном номере, нервно постукивая пальцами по подлокотнику кресла. Тусклый свет настольной лампы отбрасывал причудливые тени на его изможденное лицо, подчеркивая глубокие морщины, которые, казалось, стали еще глубже за последние дни.
Он не мог поверить, что кто-то с польской стороны сумел докопаться до таких подробностей его прошлого. Тех самых подробностей, которые он так тщательно, почти маниакально, стирал из всех возможных источников на протяжении многих лет. Вяземский провел рукой по редеющим волосам, чувствуя, как холодный пот выступает на лбу.
«Как? Как они узнали?» — этот вопрос не давал ему покоя, крутясь