Сражался бы один — просто уклонился. Такое заклинание принимать на себя — чистой воды самоубийство. Зараза!
Напрягая все мышцы, я попытался отклонить траекторию заклинания. Мои руки дрожали от напряжения, но мне удалось немного развернуть поток энергии. Краем глаза я заметил, как император даже не шелохнулся, его лицо оставалось непроницаемой маской спокойствия. Как будто такое происходит каждую неделю по вторникам.
Последним усилием воли я крутанулся вокруг своей оси, направляя остатки заклинания вверх. Ледяной поток врезался в потолок, оставляя в нем огромную зияющую дыру с обмерзшими, покрытыми инеем краями. Инерция от разворота отбросила меня в сторону, и я рухнул на пол, чувствуя, как легкие горят от недостатка кислорода.
Тяжелый кашель сотряс мое тело. Я почувствовал металлический привкус крови во рту и увидел, как на мраморный пол упали алые капли. Мир вокруг меня кружился, но я заставил себя поднять голову, чтобы оценить ситуацию.
Зал погрузился в хаос. Государственные маги Российской Империи действовали с молниеносной скоростью после первых секунд оплошности. Воздух наполнился гулом заклинаний, когда они начали возводить защитные барьеры вокруг императора и других высокопоставленных лиц. Яркие вспышки света озаряли помещение, отражаясь от хрустальных люстр и отделяя посольскую делегацию.
— Всем оставаться на местах! — прогремел голос одного из магов, и я почувствовал, как волна успокаивающей магии разума прокатилась по залу, заставляя присутствующих замереть.
Мощная штука, ничего не сказать. Некоторые и вовсе сейчас выглядели так, будто их кувалдой по голове огрели.
Краем глаза я заметил, как двое огромных гвардейцев набросились на Дорохова. Они повалили его на пол с такой силой, что я услышал, как у него вышибло воздух из легких. Ловкими движениями они защелкнули на его запястьях массивные наручники, покрытые мерцающими символами.
— Эти оковы высосут из тебя всю ману, предатель, — прорычал один из защитников императора, резко дергая Дорохова вверх.
Их злость тоже можно было понять — первыми реагировать на подобные действия должны были они, просто никто не ожидал столь наглого использования боевых заклинаний в зале переговоров. Похоже, кого-то ждет большая взбучка.
Император Романов, все еще невозмутимый, словно ничего не произошло, медленно поднял руку. Этот простой жест мгновенно остановил все движение в зале.
— Полагаю, на этом все, — произнес он спокойным, но властным тоном, от которого по спине пробежал холодок.
Якуб Скаржинский, бледный как полотно, молча кивнул. Польская делегация, не говоря ни слова, начала покидать зал. Все понимали, то, что их отпускают вот так — просто чудо. Ведь за атаку одного из них, всех могли попросту перебить. И неважно, что первыми применять магию начала наша сторона.
Чья земля — того и правила.
Когда Дорохова выводили из зала, он вдруг поднял глаза к потолку.
— Теперь это твоя проблема! — выкрикнул он, и эхо его слов отразилось от стен, как нечто зловещее, подобное предзнаменованию будущих проблем.
Я почувствовал, как по спине пробежал холодок. От чего этот ключ? Может, мне стоило его просто выбросить? Чушь! Я бы не был собой, если бы любопытство не было моим главным двигателем. Да и от трудностей я никогда не бежал.
Государственные маги начали выпроваживать остальных присутствующих из зала. Я попытался подняться, но тело не слушалось. Внезапно я почувствовал крепкую руку на своем плече. Подняв глаза, я увидел обеспокоенное лицо отца.
— Ты в порядке? — спросил он, помогая мне встать.
Вот так коротко и просто, но столько беспокойства в его глазах я еще никогда не видел.
— Жить буду, — ответил я, вытирая рукавом кровь, проступившую из носа. — Хотя, признаюсь, предотвращать покушение на императора, пусть и случайное, в мои планы не входило.
Отец уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но внезапно замер. Его взгляд был устремлен куда-то мне за спину. Я обернулся и увидел приближающегося к нам императора.
Его величество остановился в нескольких шагах от нас. Несколько мгновений он молча смотрел на меня, и я почувствовал, как по телу пробежала дрожь. Затем, к моему удивлению, император едва заметно кивнул.
— Сегодня вы отлично послужили империи, господин Темников, — произнес он ровным тоном. — И это не будет забыто.
С этими словами он развернулся и удалился, оставив меня в полном замешательстве. Я услышал, как отец тяжело выдохнул рядом со мной.
— Что-то не так? — спросил я, поворачиваясь к нему.
Николай Владимирович покачал головой, его лицо выражало смесь удивления и гордости.
— Еще никогда не видел Его Императорское Величество таким довольным, — ответил он.
— А? — моя бровь сама по себе поднялась ко лбу. — Я вообще не уловил никаких эмоций. Он что, улыбнулся? Или, может быть, подмигнул?
Отец только покачал головой, явно не разделяя моей довольно натянутой попытки разрядить обстановку.
Мы направились к выходу из зала, когда путь нам преградила внушительная фигура. Я поднял глаза и увидел второго принца, Михаила Алексеевича. Его лицо было серьезным, но в глазах читалось уважение.
Неожиданно для всех присутствующих, принц ударил себя кулаком в грудь и склонил голову.
— Максим Николаевич, — начал он торжественным тоном, — сегодня вы рискнули жизнью, защищая моего отца. Я хочу, чтобы вы знали: я перед вами в долгу, и вы можете просить меня о чем бы то ни было.
Я почувствовал, как все взгляды тех, кто не успел покинуть здание, устремились на меня. Ситуация была довольно неловкой, но я постарался сохранить спокойствие. За те несколько встреч я уже успел понять, что это естественное поведение второго принца. Он был весьма прямолинеен, порой даже до неловкости прямолинеен в некоторых вещах.
— Ваше Высочество, я глубоко тронут вашими словами, — ответил я, слегка склонив голову. — Я действовал инстинктивно. Как и любой гражданин Империи, я просто защищал своего государя. Как и должно аристократу.
Михаил кивнул, явно удовлетворенный моим ответом, и отступил в сторону, пропуская нас. Только чувствую, этот разговор мы еще когда-нибудь потом продолжим.
Когда мы наконец вышли из зала, я почувствовал, как напряжение начинает отпускать. Но не тут-то было. Не успел я сделать и пары шагов, как меня буквально атаковали Ярослав Левински и Елизавета Гараева.
Елизавета, не обращая внимания на приличия, начала бесцеремонно ощупывать меня, словно я был каким-то