— Сроки… из серии надо было успеть вчера… — скептически бросил кто-то из академиков.
— Именно! — согласился Гагарин. — В течение трёх дней мне нужен математический анализ: масса, тяга, время. Чтобы узнать, сколько ускорителей с РДТТ нужно успеть собрать американцам. Они, конечно, будут делать свои расчёты, но только на них, я уверен, полагаться опрометчиво.
— Юрий Алексеевич, а давайте обойдёмся без заокеанских «братьев», — предложил Вадим Владимирович Венгерский, и к нему прислушались. Он возглавлял Люберецкое объединение «Союз», одно из крупнейших предприятий Госкосмоса, и уж точно не стал бы предлагать ерунду, так сказать, в порядке бреда. — Если мы по многопусковой схеме соберём на опорной «Энергию-3», заправим её, она точно сможет разогнать и отправить на Марс корабль нужной массы. Теперь главное. В одной из конфигураций этой ракеты предусмотрен ускорительный блок, то есть третья ступень, длиной около двадцати метров. Теперь представим, что на Марс отправляем хорошо отработанный корабль, тот же наш «сапсан», окружённый связкой из этих ракет. Навскидку от десяти до двенадцати штук. Топливо и окислитель в ракетах примут на себя удар тяжёлых частиц, они же разгонят «сапсан» к Земле. Да, весь орбитальный отсек придётся уставить припасами, чтобы время автономного полёта увеличить до двух месяцев. Посадите самых худых космонавтов и космонавток, что найдутся в нашей стране. Выгода очевидна: не нужна раскрутка кабин для имитации гравитации, два месяца в невесомости, как мы выяснили, никакого ущерба здоровью экипажа не несут. Значит, экономим более десятка тонн в полезном грузе, выводимом на парковочную орбиту у Марса.
— Мысль очень интересная, — согласился Гагарин, нахмурившись. Никто из собравшихся не знал, что у Юрия Алексеевича свои резоны не отправлять к Марсу самую лёгкую космонавтку страны. — Возможно, стоило бы спроектировать цилиндрический бак для топлива и окислителя, внутри которого разместить «сапсан», а сам корабль снабдить достаточно мощным двигателем. Так поступили американцы — три двигателя в шаттле, а сбрасываемый топливный бак у них наружный, но, правда, не кольцевой. Спасибо, Вадим Владимирович. К сожалению, у нас подписано соглашение с NASA, и разрывать его ЦК не позволит — только-только смягчились отношения с Штатами. Я обсужу с Госкосмосом перспективный проект по долговременной защите межпланетного корабля за счёт окружающего топлива. Вы в приоритете на заказ по разработке. На следующее противостояние с Марсом.
— Три дня не обещаю. Отпуска. Но в ближайшие дни вы получите пакет математических выкладок, — заверил академик Андрей Николаевич Тихонов, директор Института прикладной математики АН СССР. — Массогабаритные данные о космических аппаратах по программе «Аэлита» у нас имеются. А потом и идею товарища Венгерского обсчитаем. Заманчиво! Коль минимум полтора года ураново-свинцовый слой защищает экипаж, то половину пути — к Марсу — люди дополнительно будут защищены топливом, а назад этим слоем. Тогда вариант двух противостояний с ожиданием на эллиптической парковочной орбите Марса вполне реален. Но людям на борту придётся провести порядка шестисот дней!
— Надеюсь, что медики обеспечат космонавтов методикой безопасного введения в искусственную кому на месяцы и выведения из неё без последствий. Иначе обеспечение продуктами, водой и воздухом на столь длительный срок сильно увеличивает полезную нагрузку. До гибернации, описанной в фантастических романах, мы, боюсь, не доживём.
— Да, Юрий Алексеевич! — согласился Александров. — А нам с вами стоит задуматься над созданием долговременной базы на Марсе — с оранжереей. Тогда выгоднее ждать нового противостояния не на орбите, а в подземном, точнее — подмарсианском бункере, выходя наверх только в случае нужды. Но у нас это даже на Луне пока не отработано?
— Движемся к этому. Первый модуль ждёт на Луне. К съезду партии надо рапортовать об успехах.
Они распрощались. Из машины Гагарин назначил рандеву Козлову на Старой площади, а сам погрузился в раздумья.
Можно ли было предусмотреть, что оболочка обитаемых отсеков межпланетного корабля «Аэлита» не выдержит двухгодичной бомбардировки? Надеялся на лучшее. На Земле на сто процентов невозможно было смоделировать эти условия. И послезнание из две тысячи двадцать четвёртого года не помогло: со свёртыванием программы «Аполло» пилотируемые полёты за пределы защитного кокона магнитосферы прекратились. Уровень радиоактивного излучения на Луне и Марсе к две тысячи двадцатым был хорошо изучен, но не воздействие на противорадиационную защиту, без дальних рейсов с человеком на борту она не актуальна.
Плохо то, что здесь и лунная станция оказывается под ударом. Летать на Луну сравнительно просто по сравнению с Марсом, а вот обеспечить нормальные условия жизни — не очень. Гравитация ниже. Придётся отказываться от использования модулей на поверхности, частично уже изготовленных, и переходить к плану «Б», проработанному только на уровне эскизов: зарываться вглубь Луны, минимум на метры. То есть нужна тяжёлая бурильная техника и мощный ядерный источник питания в сотни киловатт…
Если бросить на космос все ресурсы как в сорок первом по принципу «всё для фронта, всё для Победы», ещё возможно. Нет, времени катастрофически не хватает, задачу по организации постоянной колонии на Луне выполнить к XXVII съезду не удастся. И пусть очередной съезд — это не фатальный рубеж, коль не успели, то «всё пропало», но и недооценивать нельзя. Выделение средств на реализацию дальнейшего освоения космоса в ближайшей пятилетке зависит во многом от парадной стороны дела, а именно — красивого рапорта с высокой трибуны. Так устроен Советский Союз.
Поскольку основные помещения космического отдела ЦК находились не здесь, то на Старой площади у Гагарина имелся лишь небольшой кабинет для встреч в центре Москвы. Козлов появился в нём минут на десять позже хозяина, едва ли не вприпрыжку. По нему точно не скажешь: руководитель крупнейшего Госкомитета, Дважды Герой Соцтруда и ветеран войны. Получив портфель, а с ним и возможность осуществить самые